Попаданка в беременную. Лишняя жена дракона - стр. 2
Лекарь, довольный собой, собрал свою сумку и поклонившись тихо вышел. Тяжелая дверь закрылась, отрезая меня от единственного доброжелательного человека в этом странном, удушающем пространстве. Я осталась наедине с ним. С мужчиной, которого назвали моим мужем.
Тишина давила на барабанные перепонки. Он не двигался, просто стоял и смотрел. Его взгляд был тяжелым, как могильная плита. В нем не было любопытства или злости. Только холодное, отстраненное презрение, которое ощущалось почти физически, как ледяной сквозняк.
В груди тупо, привычно ныло. Этот фантомный спазм не принадлежал этому телу. Он был мой, родной. Последнее, что я помнила из своей жизни. Казенный голос в телефонной трубке. Слова «авария» и «несовместимые с жизнью травмы». Боль, которая была не просто душевной, а настоящей, разрывающей сердце на куски. Буквально.
Я пыталась зацепиться за реальность этой комнаты — за грубые балки на потолке, за колючее одеяло, за запах трав. Но сознание плыло, и перед глазами вставала другая картина: залитый солнцем двор, смех моего шестилетнего Алешки и фигура бывшего мужа, который уводил его к машине.
Дверь снова тихо скрипнула, и в комнату почти бесшумно вошла девушка. Я моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Она была как луч света в этом сумрачном склепе. Копна блестящих светлых волос, огромные голубые глаза, в которых плескалось искреннее, неподдельное беспокойство.
— Дамиан? Что сказал лекарь? — спросила она, ее мелодичный голос был полон тревоги.
— Сказал она временно потеряла память и беременна, — ровно ответил Дамиан, не сводя с меня своего ледяного взгляда.
Лицо девушки на миг застыло от удивления, а затем озарилось такой чистой, светлой улыбкой, что в комнате будто стало теплее. Она всплеснула руками, ее глаза восторженно заблестели.
— Боги, какое счастье! — выдохнула она и подлетела к моей кровати. Она осторожно присела на край и взяла мою руку в свои. Ее пальцы были теплыми и нежными. — Кристен! Сестренка, ты слышала? Ты станешь мамой!
Мамой.
Это слово ударило под дых, вышибая остатки воздуха. Оно прозвучало как издевательство. Как жестокая насмешка вселенной. Я была мамой. Всего несколько часов, или дней, или вечность назад. У меня был сын. Мой Алешка. Мое солнце. Я судорожно сжала край одеяла, впиваясь в него ногтями, чтобы не закричать.
— Я… я не понимаю, — прохрипела я, и это была святая правда. Мой разум отказывался принимать этот жестокий фарс.
— Конечно, ты слаба, — тут же закивала она, ее лицо выражало глубокое сочувствие. — Столько дней испытывала жар. Не переживай, я о тебе позабочусь.
Она посмотрела на Дамиана, и ее взгляд был полон молчаливой просьбы, призывая его к состраданию. Дамиан наконец сдвинулся с места. Он подошел к кровати и навис надо мной темной скалой.
— Отдыхай, — приказал он. — Тебе понадобятся силы.
— Конечно, понадобятся! — счастливо подхватила сестра, не замечая ледяного тона. — Представляешь, Кристен? Малыш! Мы будем шить ему крохотные одеяльца, я свяжу ему пинетки… Мы будем самым лучшими тетей и мамой на свете!
Пинетки. Перед глазами вспыхнули синие сандалики, которые я купила Алешке. Он так и не успел их сносить. Я помнила его запах, когда утыкалась носом в макушку. Помнила тепло его маленького тельца, когда он засыпал у меня на руках. Это было все, что у меня осталось. И теперь эта девушка, эта сияющая, ничего не понимающая сестра, сыпала соль на мою открытую, кровоточащую рану.