Попаданка-огородница, сорняк не пройдет! - стр. 9
Вот тебе, Майя, и наследство! Да не простое, а с обременением.
– Сколько у меня есть времени подумать? – я уж было хотела взяться за ручку двери, но повернулась к странной старухе.
– Мэра не будет еще пару месяцев, он с семьей и женой уехал на отдых к морю. Так что приходи, когда он вернется, – предложила женщина, а я кивнула. Буркнула какие-то слова благодарности и вышла на улицу, где меня обдало прогретым на солнце ветерком.
А был ли Йорик?
Я шла обратно, даже не смотря по сторонам. В голове крутились мысли. Что же делать? Как мне быть? Накрывала безысходность, но внутренний голос пытался меня подбодрить. Но как-то через черный юморок. Намекал, что все могло быть еще хуже, если б я просто откинулась и не подселилась в тело молодой девчонки. Он все советовал мне не паниковать, а успокоиться. В итоге я его просто-напросто послала куда подальше. Надоел. А он обиделся и ушел. Но к этому моменту уже и я пришла к завалюшке, которую мысленно назвала своим домом.
Зашла в дом и легла на постель, сложив руки на груди, словно покойничек. Смотрела в потолок. Просто тупо смотрела в потолок.
– Да что это со мной, в самом деле? – я порой позволяла себе роскошь поговорить сама с собой. – Куда мне идти? В горничные наниматься? А там что, легче будет? Лафа? Нет! И там придется горбатиться, спины не разгибая, да еще и начальство неизвестно какое попадется. Я ж там долго не удержусь. Терпеть не могу эти господские штучки и заскоки. И какой вывод? Подняться, жопку в кучку, яйки в кулак и вперед – поднимать хозяйство.
Встаю с кровати и хочу уж было выйти из комнаты, как вижу фигуру в дверях.
– А-а-а-а! Ты че тут стоишь? – я думала, у меня сердце выскочит из груди, когда увидела стоящую в дверях козу.
– Да слушаю вот. Про жопку и яйки, – коза наклонила голову. – Че случилось-то? Рассказывай.
– Да че рассказывать? – я прошла мимо козы и вышла во двор. Петух с курочками заинтересовано повернули головы в мою сторону, словно тоже ждали рассказа о моем посещении мэрии.
– Все плохо? – коза плетется за мной.
– А ты че к своему Бруно не идешь? – я подозрительно посмотрела на Марту. – Че здесь отираешься?
– Я тебе че, мешаю? – обиделась коза.
– Да ты не обижайся, – я погладила парнокопытную подругу по голове. – Боюсь, как явится твой хозяин и предъявит мне счет за молочко твое.
– Не предъявит. А бузить будет – рогом под зад получит, – грозит Марта. – Рассказывай, что узнала.
– А узнала я, что в долгах как в шелках, – и в двух словах пересказала все, что мне рассказала эта старушка с пучком на голове.
– Вот же тварь какая! – ругается козочка. – А мэр что? Сказал сумму долга-то?
– А там не мэр был, а женщина какая-то, – я нахмурилась. – Да я в таком шоке была, что даже про сумму долга и не спросила.
– Какая женщина? – коза даже морду в мою сторону повернула.
– Ну, обычная старушка с пучком на голове, сухонькая такая, очень доброжелательная, – описала я Марте даму, что встретила в мэрии. – Она сказала, что мэр на отдых куда-то уехал.
– Так там кроме мэра и не осталось-то никого. Была у него помощница, как раз как ты описала. Помню ее, она раньше к Бруно за молоком приходила. Но так она померла уже больше года как. А больше никто к нему и не идет. Натура у него гаденькая, и мужик он паршивый.
– В смысле, померла год назад? – я смотрю на козу и хлопаю глазами. – Я же не могла разговаривать с призраком?