Попаданка-огородница, сорняк не пройдет! - стр. 6

– Козой, – и Марта смотрит на меня удивленно. – А ты что думала? Женой олигарха?

– Ты что, из моего мира, что ли? – я никому так не радовалась, как какой-то козе. Я уже хотела рвануть и начать обнимать рогатую подругу, но та выставила копыто вперед в знак протеста.

– Стоп! – остановила мой порыв Марта. – Держи себя в руках.

– Хорошо, хорошо, – я действительно постаралась успокоиться. – Но это так все невероятно, что мне кажется, что я просто под транквилизаторами какими-то. И вот выйду из комы, и все это окажется иллюзией.

– Я, допустим, не иллюзия. Это я точно знаю, – коза снова улеглась поудобнее. – У меня хозяин, алкаш местный, Бруно звать. Вот его бы я точно в иллюзию превратила.

– Донимает? – я не знала, что спросить у Марты. От чего у козы может быть дискомфорт?

– Да, скот этакий, доить забывает! – посетовала парнокопытная подруга. – Ладно, что это мы все обо мне да обо мне. Ты-то что с этим всем делать будешь? – и коза мотнула рогатой головой в сторону моего имения.

– Понятия не имею, – призналась как на духу. – Сегодня точно ничего, а вот завтра схожу в мэрию и узнаю: правда ли эта грымза сказала или приврала.

– Не удивлюсь, если и соврала, – подбодрила меня коза.

– А ты Громхильду откуда знаешь? – я с тоской смотрела по сторонам. Настроение клонилось к закату, как и солнце.

– Так она, когда здесь жила, все Бруно обхаживала, – коза с жалостью смотрела на меня. Дожили. Меня жалеет коза!

– Замуж хотела? – я хлебнула молока.

– Ага, замуж. Конечно! – Марта даже хохотнула. – Дом этот ей не нравится. Здесь же только сорняки отменно растут и больше ничего. Вот она и присмотрела дом Бруно. У него же огород большой и земля хорошая. Правда, он, как пить начал, забросил все, – посетовала козочка. – А все из-за этой грымзы. Она ж к нему ходила и все время с угощением, а он и рад стараться. А потом твой отец появился и сам к этой бабище начал захаживать, а Бруно с горя пристрастился к бутылке.

– И зачем отцу Майи такая жена была нужна? – я покачала головой.

– Ты забудь, что ты – это не она. А то тебя быстро в психушку сдадут, – предупредила собеседница парнокопытная. – А отец твой не хотел, чтоб ты без матери росла. Говорил, что женщина в доме – это тепло и уют. Но потом заболел и сгинул, – коза посмотрела куда-то в сторону заросшего огорода. – Поздно уже.

– Да. Что ж, мне надо решать, где спать, – закатное солнце окрасило небо в розово-сиреневый цвет.

– Удачи тебе! – коза поднялась на ноги и пошла в сторону заросшего огорода. – Завтра проверю, как ты обустроилась, – бросила козочка, повернувшись через плечо, и скрылась в высокой траве.

Странными связями я обзавелась, конечно, но это лучше, чем ничего. Вздохнула, встала и, прижав к себе кувшин с остатками молока, пошла в дом. Молоко еще пригодится, так как это единственная моя еда. Хотя… Я подняла с пола свою сумку и зарылась в ее недрах. У меня же всегда был «НЗ» в виде энергетических батончиков и булочки. О, так и есть! Вот она, моя хорошая. Ужин из булочки и молока был непередаваемо вкусным. И настроение сразу поднялось, и серый вид вокруг был уже вроде не таким ужасным. Домик состоял из трех комнат. Две спальни и кухня, но она была такая большая, что ее можно и как гостиную использовать. Обустройством займусь, когда точно выясню, что это мое жилье. А пока что вынесла на улицу перину и как следует вытряхнула ее. В шкафу даже осталось несколько платьев от мачехи и сестренки. Естественно, в одно платье могли поместиться две меня, но ничего. Можно ушить. Тем более что платья были такие старые и в таком состоянии, что из трех платьев можно было состряпать одно. Но это все потом. Сейчас я вытряхнула перину, нашла плед, который тоже как следует потрясла на улице, и, сложив все свое барахло поближе к себе, закуталась в него и легла на взбитую перину. Утро вечера мудренее!