Помни войну. Русская доля - стр. 24
Что было такое в воюющей стране, что Сталин на какое-то время поставил выше судьбы Действующей Армии?
25 июня войска не получили директиву на выход из-под удара – днём ранее, 24 июня, без особого шума был создан неброский Совет по эвакуации (председатель Шверник, заместитель Косыгин).
Какие-то странные аберрации начинаются, стоит только приблизиться к этому Совету:
– «очевидцы утверждают», что Сталин в первые дни войны выражал неоправданный оптимизм в отношении скорого перелома в ходе боевых действий – но этот Совет «объявлен» 24-го, т.е. «решён» 23-го, т.е. не позднее первых 48 часов (!) войны;
– «очевидцы утверждают», что Сталин в первые дни войны был подавлен, мало занимался делами – и прямо-таки гигантское мгновенное развёртывание деятельности этого Коми… простите! Совета, разом поднявшего промышленность 7 республик, 60 областей, и без сучка, без задоринки – и без единого вопроса!
Всесильные Органы, Госплан, Госснаб, ВоСо, дюжина наркоматов первого ранга в безусловной субординации и перед кем? – «советом», да ещё каким-то «не-важным». Кто такой Шверник? Вы знаете Шверника? Профсоюзник, Секретарь ВЦСПС! А Косыгин? Кто такой Косыгин? Нарком текстильной промышленности! Даже наркомат водного транспорта более известен как «расстрельное место» по обычаю посылать на него сброшенных первых лиц! И вдруг перед ними склонились Вознесенский, Берия, Каганович, Жданов, Хрущёв?!
Да полноте, проснитесь! «По когтям узнаю льва!» – воскликнул бы Лейбниц. Кто, кроме И. Сталина воплощённого во всесильной ВКП (б), самой эффективной структуре управления и властвования, известной истории, мог осуществить эту работу, неслыханную трудность и грандиозные последствия которой нам уже очевидны? Чья капитан-исправничья фуражка могла развязать любое препятствие, ссадить любую амбицию, запрячь в одну телегу лебедя, рака и щуку? – даже если её принесёт А.Н.Косыгин…
И кто, кроме этого профессионального революционера-конспиратора, мог так её затенить, что ни союзники, ни враги, ни мы, живущие 6 десятилетий спустя, и зная её весомость, никак не можем определить её ранга среди других решаемых им в 1941 году задач – так, важная среди важных…
Сама последовательность принятия решений – 24-го об эвакуации и 25-го о стратегической обороне – говорит о том, что Сталин считал самым важным в условиях крайне неблагоприятного начала войны сохранить военно-экономический потенциал, по условиям 30-х годов на 80% развёрнутый западнее Волги, предварительные работы по перемещению которого уже начались с 1939 года под удобно-непонятной вывеской «строительство заводов-дублёров». Создание Совета по эвакуации означало, что уже не позднее утра 23-го, а скорее всего во второй половине 22-го И. Сталин пришёл к выводу о поражении армии в приграничном сражении – может быть, считал начальную неудачу в 1941 году неизбежной, хотя и крайне тяжело с ней мирился, и оттягивал принятие окончательного решения…
Где-то в сумеречные часы с вечера 22-го до утра 24-го перед ним встала во всей жестокости дилемма Кутузова в новой форме – что важнее для судьбы страны, сохранение кадровой армии мирного времени, попавшей под неотразимый удар, или спасение военной промышленности, в массе своей оказавшейся в полосе вторжения?
Итоги войны, судьба СССР, судьба каждой страны в нём, судьба мира в конечном счёте зависела от правильности его выбора: