Помни войну. Русская доля - стр. 23
Поэтому в первые часы войны германское командование находилось в крайней тревоге – не начнут ли русские быстрый отвод войск из пограничья, выводя из-под удара вермахта. И с каким облегчением, даже ликованием оно восприняло массовые контрудары советских войск во второй половине дня 22 июня и всю неделю до 28 июня. Всё шло даже лучше задуманного! Бросаемые в бой чьей-то окаменевшей волей, русские не уходили – атаковали под Шяуляем, Белостоком, Брестом, Кальварией, Ровно, Луцком, Ковелем, Владимиром-Волынским, Перемышлем, в яростном порыве вклинивались в расположение немецких войск, всё более и более охватываемые железными клещами танковых клиньев. Это была захватывающая война – опасная и в то же время победоносно-упоительная!
Враг был силён, поражал обилием техники – но всё происходило в соответствии с канонами классической военной науки Клаузевица-Шлиффена! Уже в конце второй недели войны начальник штаба сухопутных войск генерал Г. Гальдер записал в служебный дневник фразу о том, что Франция была разбита за 40 дней, крушения России следует ожидать в ещё более короткие сроки!
Что стояло за отчаянными контрударами обречённых соединений и корпусов Хацкелевича, Микушева, Пуганова, Петровского, Карпезо, с чем сопоставлялась поголовная гибель кавалерийских дивизий, бросавшихся в сабельные атаки на танки под Белостоком?
Сразу отпадает предположение о тщетных попытках предотвратить глубокое вторжение, сохранить территорию. Если боевые действия первых 2—3 дней определялись «наступательным» содержанием чрезвычайных пакетов Генштаба довоенного времени, вскрытых по тревоге, то 25 июня объявленная директива о создании государственной зоны обороны по линии Западной Двины – Днепра – Синюха их отменяет, признавая всю территорию западнее её потенциально потерянной!
Наряду с этим указанные уже обстоятельства отвергают предположение об особой заботе о сохранении кадровой армии мирного времени. Директива 25 июня означала признание поражения армии в приграничном сражении, и если чисто военная сторона событий признавалась главной (а какая ещё могла быть в войне?), следовало бы одновременно отдать в войска директиву на быстрый выход из-под удара отходом в восточном направлении, ускорив вдвое темп отступления и приступив к порче дорог, мостов, переправ. Полная моторизация «в европейском варианте» привязывала немецкую армию к дорогам и делала её особо чувствительной к такого рода действиям, которые не требуют больших сил и времени.
Налицо совершенно обратная картина: армия может быстро отступить – её заставляют контратаковать, держась определённых районов; она может спастись – её убивают! Показательна в этом отношении трагическая судьба командующего 4-й армии Западного фронта генерала Климовских, в военном отношении совершившего подвиг доблести. В течение 4 недель находясь на острие удара южного крыла группы армий «Центр», вновь и вновь собирая и смыкая разрубаемые танковыми клиньями вермахта части армии, он противостоял 2 Танковой группе Гудериана и 4 армии Клюге, ни разу не допустил окружения и не выпустил Гудериана на оперативный простор в восточном направлении, что было выдающимся достижением, поучительным примером активной обороны с жертвой территории – но расстрелянного потому, что он ОТСТУПАЛ, в то время как его товарищи Болдин, Голубев, Курочкин, Курасов смело, но с военной точки зрения малопродуктивно атаковали, попадали в окружение, быстро теряли войска, но служили невозбранно!