Помещик. Том 4. Сотник - стр. 13
– У древних эллинов в своё время жил герой – Геракл. Безмерной силы воин. Как-то поспорил он с одним из царей эллинских, что сумеет за один день убрать его конюшни, в которых стояли тучные стада годами. И посему считалось, что очистить их невозможно. Не за один день, а вообще. Очень уж великими были эти стада.
– И что Геракл?
– Так он канавку прокопал небольшую и пустил воду ближайшей реки в стойла. Те воды и смыли весь навоз и многолетнюю подстилку. Даже не за день, а быстрее.
– Ха! Ловко!
– Ловко, – согласился Андрей. – С тех пор и стали сказывать про Авгиевы конюшни как про удивительно загаженное место.
– Так ты что, считаешь дела Церковные загаженным местом? – взвился Афанасий.
– Скажи, отче, а почему у тебя тут никаких волнений нет? Может быть, ты делаешь что-то не так? Может быть, ты не ставишь за взятку архиепископов? Или ещё какими паскудными делами не промышляешь?
Отец Афанасий промолчал, нахмурившись и недовольно глядя на Андрея. Но промолчал. После слов о симонии Патриарха, которую он не мог оспорить и как-то оправдать, он решил не продолжать дебатов. Лишь держа в уме по вечеру отписать Царю письмишко с новыми деталями. И митрополиту… возможно…
– Так что, – нарушая неловкую паузу, произнёс Ефрем, – Церковь на будущий год, скорее всего, ничего не купит. Ей не до того будет.
– Но я веду дела с гостями торговыми из Новгорода. Зачем мне продавать через вас?
– Потому что у меня хорошие связи. И я могу много что тебе достать через немецких купцов.
– И коней добрых? Из Нидерландов. Я слышал, что там особых лошадей разводят, смешивая горячих гишпанских жеребцов с местными здоровяками.
– Добуду.
– Ливонцы ведь не пустят.
– У ливонцев нет единства, – улыбнулся Ефрем. – У них правая рука не ведает, что творит левая. С комендантом Нарвы я сговорюсь. А чаяния иных нам в таких делах без разницы.
– Мне ведь не один конь нужен. А хотя бы десяток или более. И лучше, чтобы хотя бы с парой кобыл. Чтобы разводить можно было.
Ефрем задумался. Крепко задумался. Погрузившись в свои мысли.
– Даже не сумневайся. Фохта мы уломаем, – наконец произнёс один из товарищей Ефрема.
– Какого ещё Фохта?
– Да Шнелленберга, – с хорошим выговором произнёс этот купец, – коменданта Нарвы. Но денег сие будет стоить не малых.
– Точно?
– Слово даю, – нехотя произнёс Ефрем. – Ежели положишь ему должную деньгу – он глаза закроет. И людям своим велит смотреть в сторону. А с купчишкой одним, с Гансом Шмульке, я сговорюсь. Он как раз сказывал, что может добрых коней достать. Ещё и надсмехался, пёс, что у нас-де на блохастых осликах ездят.
– Он не далёк от правды, увы, – сказал Андрей, совсем иначе взглянув на этих купцов. – Ну что же? Давайте поговорим о торге. Сколько и какой краски, а главное, когда вам нужно? И только ли краски?..
Вышел Андрей от Агафона уже под вечер.
И с удивлением обнаружил сидящих у забора на лавочке Дмитрия и Ерёму – двух сотников, которые поддержали его на том собрании у воеводы.
– Ого! А вы чего тут сидите?
– Не видишь? Отдыхаем, – фыркнул Ерёма, расплывшись в улыбке.
– А что, более отдохнуть негде?
– Так ты далеко. А нам поговорить нужно.
– А чего вы вдвоём? Остальные где?
– Пьют. Обидел ты их.
– На обиженных воду возят.
– Может и так, но будь осторожен. Могут гадость какую тебе учинить.