Полюби Дракона - стр. 3

Примерно через год после того, как потеряла зрение, я решила перестать жаловаться на то, что его нет.

Тоска по чему-то, что нельзя вернуть, отнимает силы, и я поняла, что должна с этим смириться.

Но сейчас, когда передо мной стоит дракон, мне впервые с тех пор захотелось, чтобы я все еще могла видеть.

Я бы хотела знать, что именно меня ждет, и как наступит моя смерть.

— Вы не завязали ей глаза, как должны были! — ревет дракон — Я должен убить вас за эту халатность!

Что-то дергает меня за платье, и я вздрагиваю, услышав звук рвущейся ткани.

Мягкая ткань касается моего лица, когда кто-то из слуг Короля Дерека завязывает ленту вокруг моей головы.

Окружающий меня красный цвет насквозь пропитан яростью и вызывает страх в моем сердце. Не только за мою безопасность, но и за безопасность Короля.

Паника сжимает мою грудь.

Выдаст ли Король мой секрет? Объяснит ли дракону, что я слепая?

Я затаиваю дыхание и жду, что скажет Король, но он не произносит ничего, кроме как короткого извинения.

Значит, даже он знает, что не стоит рассказывать дракону о моей ущербности.

По крайней мере, в этом мы с ним согласны…

Но какое это имеет значение?

Я жертва. И не надеюсь прожить достаточно долго, прежде чем дракон узнает об этом.

Большая рука обхватывает мое предплечье. Она теплая, но не вызывает дискомфорта.

Она разрывает путы на одном запястье и позволяет моей руке свободно упасть на бок. Она же берет меня за другое запястье и освобождает и эту руку.

Хотя я стараюсь выглядеть невозмутимой, все мое тело дрожит, и я едва слышу громкий стук в ушах, ожидая, что он будет делать дальше.

— Я собираюсь вновь обрести драконью форму, чтобы забрать тебя.

Интересно, почему он вообще решил предупредить меня? Зачем он рассказывает мне о своих планах?

Я жертва.

Он может делать со мной все, что захочет!

Пока я размышляю об этом, его аура становится ярко-красной. Это цт возбуждения.

Я так напугана, что не могу говорить, поэтому изо всех сил киваю и ничего не говорю.

Дракон и так на взводе, и я не хочу расстраивать его еще больше.

Ледяной ветерок обдувает меня, затем огромная когтистая лапа обхватывает меня и поднимает с земли.

Я протягиваю руку и касаюсь чего-то одновременно твердого и гладкого, как шелк.

Если это чешуя, то она не такая грубая, как я ее себе представляла.

Я продолжаю водить пальцами по чешуе, пока не дохожу до чего-то гладкого, как стекло…

Оно уменьшается до тонкого острия, и я нервно сглатываю, понимая, что это его коготь длиной не меньше моего предплечья!

Его хватка крепнет, пыль и холодный ветер кружатся вокруг нас, когда он поднимается в воздух.

Поначалу полет проходит неспокойно, все его тело трясется, когда ветер со свистом обдувает наши формы.

Он наклоняется в сторону, и воздух внезапно успокаивается, как будто мы больше не боремся с течением.

Его глубокий голос произносит:

— Когда мы прибудем в замок, ты не должна снимать повязку с глаз, иначе превратишься в камень. Поняла?

Меня тошнит от тяжелого начала полета, и я затрудняюсь ответить, боясь, что извергну содержимое своего желудка.

Легкие взлеты и падения, когда мы скользим по воздуху, напоминают мне о том, что в последний раз я была на корабле в гавани и терпела лишь ласковые волны.

У меня с детства боязнь высоты, но поскольку я не вижу, мне легко представить себя плывущей по волнам, а не летящей высоко над землей.