Полуденный демон - стр. 22
– Почему ты приехал на «опеле»? Знал же, что застрянешь.
– Внедорожник Колбин зафрахтовал, а я не мог ждать… срочно захотел тебя увидеть.
– Да ладно… – недоверчиво протянула Глория. – Мог бы джип напрокат взять, если уж приспичило.
– Мне это даже в голову не пришло, – признался он. – Я баран…
Она понимала, что Лавров говорит половину правды. У него действительно возникла острая нужда поговорить с ней. Но это не было связано с чувствами. От начальника охраны фонило страхом…
– Что тебя испугало? – убрав улыбку, спросила она.
Лавров взялся за сердце, что удивило ее еще больше, чем явно выраженный испуг. Здоровый, как молодой жеребец, начальник охраны вспоминал, где расположены внутренние органы, только после драки или ушибов.
– «Пластилиновый мальчик»… – глухо вымолвил он, покосившись на дверь.
– У Санты нет привычки подслушивать, – заверила его Глория. – Какой такой мальчик?
– А ты это… – Лавров повел в воздухе пальцами. – Включи свое видео!
Она молча уставилась на него, ощущая, как уже ее сердце начинает биться чаще.
– Да в чем дело?
Она бы хотела понять его проблему, но «видео» отказывалось включаться. К сожалению, Глория не умела управлять этим непостижимым явлением. Картины либо возникали в ее сознании, либо нет.
– Ничего не чувствуешь? – осторожно поинтересовался Лавров. – Никакого вредоносного воздействия?
– Ах, это!..
– На меня навели порчу, – шепотом сообщил ей начальник охраны.
И как только его язык повернулся говорить подобную чушь? Но – повернулся. Надо же как-то спасаться? Кулаками тут не помашешь. Бесполезно. И лекарства не помогут. Он кое-что читал об африканском колдовстве и слышал, что русские умельцы успешно перенимают опыт заморских коллег.
Сбиваясь и переводя дух, он поведал ей о пластилиновой кукле, которую обнаружил у себя в кабинете после летучки.
Вопреки ожиданиям, на Глорию это не произвело должного впечатления. Она едва сдерживала смех.
– С каких пор ты веришь в порчу и сглаз? – вместо выражения сочувствия осведомилась она.
– Черт бы побрал все это! – он почему-то махнул рукой в сторону портрета на стене каминного зала. – Все эти ваши фигли-мигли!
– Это не фигли-мигли, а портрет графа Сен-Жермена[5].
– Вот-вот! С кем поведешься, от того и наберешься.
К удивлению Лаврова, ему стало легче дышать, и боли в области сердца прекратились. Видимо, само присутствие Глории оказывало лечебный эффект. Она же врач, в конце концов. Не даст ему умереть.
– Я не знал… что это Сен-Жермен, – вымолвил он, прислушиваясь к своему состоянию. – Думал, просто… картина известного художника.
– Художник как раз неизвестен.
Граф Сен-Жермен – упитанный мужчина с самодовольным лицом, обрамленным пышными локонами, с залихватски подкрученными вверх усами, одетый в бархатный камзол, красный плащ и меховую шапку с пером, – насмешливо взирал со стены на Лаврова. В его глазах читался язвительный вопрос: «Проняло, братец? То-то! Негоже подвергать осмеянию тонкие материи…»
– Я не подвергаю, – малодушно соврал начальник охраны.
Глория засмеялась.
«Здесь даже портреты разговаривают», – подумал Лавров и состроил обиженную мину.
– Хорошо тебе смеяться…
Между тем к нему с каждой минутой возвращались силы и самообладание. Не прошло и получаса, как его самого развеселили недавние страхи.
– Как ты мог поддаться панике? – мягко укоряла его Глория. – Ай-яй-яй! Такой умный, храбрый, рассудительный мужчина… и вдруг испугался какой-то куклы.