Размер шрифта
-
+

Полный спектр - стр. 11

– Спасибо, – говорю полушепотом, вымученно улыбаясь. – Опять ничего?

– Прости, Ремеди. – Взгляд мистера Бонэма печальный, почти извиняющийся. Но ни в чем из того, что со мной происходит, нет его вины. Если уж на то пошло, здесь вообще нет ничьей вины. Чтобы успокоить себя, я даже воскрешаю в голове сюжет знакомой истории и сравниваю нас с парой случайных друзей, блуждающих по стране в поисках решения, которое волшебным образом решит их проблемы. – Мы поедем в Андовер, там есть пара, которая согласна, чтобы ты пожила у них пару недель, пока я подыщу что-то более долгосрочное.

Я просто киваю, не в силах посмотреть на него, чтобы мистер Бонэм не увидел, насколько идея мне не по душе. Но и жить в западном крыле больницы больше нельзя, мне нужен дом, пусть даже не настоящий, и я лишь надеюсь, что упомянутая пара окажется добра. Им даже не обязательно притворяться, что они горячо любящие детей временные родители, достаточно того, что они согласны предоставить крышу и еду.

Да, вот так от мечты о щенке и Рождестве в кругу близких я дошла до приземленных представлений о радостях жизни.

* * *

Андовер такой же маленький, как и Либерал, типичный американский городок с уютными на вид домиками, но здесь гораздо больше двухэтажных. Должно быть, завихрения воздушных масс в нем случаются реже, а значит, чем дальше мы движемся на восток, тем больше вероятность, что мне найдут новую семью.

Мистер Бонэм просит подождать в машине, перед тем как направиться в сторону кассы на заправке, в животе слишком сильно урчит, но я не осмеливаюсь попросить купить что-нибудь из настоящей еды. Вспоминаю о лакрице в моем кармане и достаю пакетик, с неохотой разрывая его. Неприятный запах ударяет в нос, поэтому приходится задерживать дыхание в перерывах между жеванием. Солнце садится, и наверняка в новом доме уже скоро подадут ужин, но я так голодна, что пересиливаю себя, пережевывая терпкую сладость. Остатки убираю обратно в карман.

Серовато-белый фургон с изображением рекламы корма для животных останавливается, заслоняя вид на заправку и окно, в котором смеющийся социальный работник общается с кассиршей. Водитель с кривой улыбкой подмигивает мне, приспуская стекло, жестом руки показывая, чтобы я сделала то же самое.

Тетя Талула всегда говорила, что разговаривать с чужими взрослыми – ужасно плохая идея, но за последние месяцы я встречала так много незнакомцев, что это правило уже, наверно, потеряло силу. Да и в конце концов что плохого может быть в человеке, перевозящем лакомства для животных? Воспоминание о бедных щенках, оставленных в Либерале, сжимает сердце, и я не задумываясь нажимаю на кнопку, опуская стекло.

– Привет, малышка! Как тебя зовут? – Мужчина на водительском сиденье светловолосый и приятный на вид, он выглядит дружелюбным, даже слишком.

– Ремеди.

– Ух ты, у тебя необычное имя! – Улыбка незнакомца становится еще шире. – У меня есть дочь твоего возраста, она даже чем-то похожа на тебя.

Я робко улыбаюсь, не видя ничего подозрительного в том, что случайный человек вдруг вспомнил о своей дочери и решил завести беседу.

– Она тоже любит собак?

Какая-то крохотная часть меня задается другим вопросом: почему он все еще сидит в фургоне, не пытаясь выйти, чтобы заправить его?

– Просто обожает, я как раз собираюсь купить для нее щенка. Это твой отец там внутри? – спрашивает мужчина, наверно намекая на мистера Бонэма.

Страница 11