Полный дом - стр. 15
– Расследовать преступления мне удается лучше. По правде говоря, гораздо приятнее иметь дело со смертью, когда знаешь, что она произошла не по твоей вине.
Аптекарь вздохнул. Молодой де Фуэрте рассмеялся в голос. Даже Эва наклонилась над столом, чтобы скрыть улыбку. Обстановка разрядилась, по крайней мере, тягостное молчание, висевшее над роскошным столом, развеялось, и беседа потекла рекой. Остаток вечера прошел вполне пристойно, если не считать того, что гости явно не спешили уходить.
Решив подать им пример, старик первым поднялся из-за стола. Пока он прощался с остальными, в столовую вошел Брам, ожидавший в холле, когда придет время проводить хозяина в спальню. Едва они вышли, разговор за столом возобновился с новой силой. Прислушиваясь к молодым голосам, старик нахмурился и пробормотал:
– Полный дом дармоедов.
– А? – непонимающе обернулся к нему Брам.
– Сбавь шаг, – ответил старик по-голландски, – и не дергай так руку. Камин в спальне горит?
– Черная девка приходила, я не заглядывал, чего она там копошится. Должно быть, горит.
– За всем следить надо; шкуру спущу, если погас.
– Ага, – зевнул слуга.
Ему повезло – огонь еще горел. Брам подбросил в камин еще пару поленьев, вполуха слушая хозяина, сидевшего в кресле. Возражал он на удивление мало, чем вызвал только большее раздражение. Кое-как усвоив, что от него требуется, помог хозяину разуться и побрел было к двери. В широкую спину тут же полетел сапог. Верзила обернулся, тупо моргая сонными глазами.
– К утру начистишь. И к вину даже не притрагивайся.
Брам кивнул, подобрал с пола сапоги и вышел. Старик в одних чулках подошел к камину, зябко потер ладони и пробормотал: глядя на огонь:
– Полный дом…
Глава четвёртая
Покинув дом Рейеса, гости испытали некоторое облегчение. За этим роскошным столом, в компании знатных господ оба чувствовали себя не в своей тарелке. Андре еще неплохо держался, а Манчера едва стоял на ногах – настолько сильным оказалось нервное напряжение.
На противоположной стороне улицы стоял высокий человек в довольно потрепанной одежде. Едва завидев выходящих из ворот доктора с аптекарем, он повернулся и пошел прочь. Лицо разглядеть не удалось из-за широкополой шляпы, но фигура и даже походка неизвестного показались Андре знакомыми. Мысленно улыбнувшись, доктор взял утомленного наставника под руку и медленно повел восвояси. Три или четыре квартала остались позади, когда память наконец смилостивилась и подсказала ему имя:
– Фелипе Рамос!
– Что? – очнулся от дум старый аптекарь.
– Не помните? Сын лавочника, который жил на вашей улице.
– С чего вам пришел на ум этот несчастный?
– Несчастный? Двадцать лет назад его отец как будто процветал…
– Теперь все иначе: семья давно разорилась. Фелипе осиротел, долго скитался, а теперь живет чуть ли не в трущобах и перебивается случайной работой.
– Ничего себе. Готов поклясться, что сейчас видел его напротив дома Рейеса.
– В такой поздний час, посреди богатого квартала? – Манчера покачал головой. – Надеюсь, глаза вас обманули. Если это и вправду был Фелипе, то беды не миновать. Раньше он был славным парнем, но теперь ступил на скользкую дорожку. Сойти с нее ой как трудно, вам ли не знать.
Андре пожал плечами и сказал:
– Мне не показалось, что он замышляет что-то недоброе. Может быть, надеется получить помощь от старых друзей?