Полнолуние для Магистра - стр. 22
Монахиня поспешно перекрестилась и направилась в сад, сочтя бессмысленным гоняться за профессорским гостем по пятам. Неизвестно, сколько тот проведёт в изоляторе, куда преступника поместили тотчас после сигнала тревоги, поступившего от мистера Эрдмана. К счастью или к сожалению, но карцера в госпитале не водилось, поэтому Джона Хаслама запеленали в специальное одеяние, называемое «смирительной рубашкой», и заперли в карантинном отделении.
На памяти сестры Эмилии, посещавшей госпиталь не первый год, смирительная рубашка никогда ещё не использовалась в этих стенах по назначению. Профессор Диккенс предпочитал лечить немногочисленных душевнобольных пациентов успокоительными средствами, доверительными беседами, выявляющими и исцеляющими их тайные страхи и фобии. Не удивительно, что в своё время он стал во главе медиков, потребовавших расследования некоторых «случайных смертей» пациентов Бэдлама. И вот теперь старается залечить раны немногих уцелевших жертв.
Не видя ничего вокруг, лишь машинально отмечая нужные коридоры и повороты, сестра Эмилия ускорила шаг. Боже милосердный! Неужели в этом вертепе, в этом рассаднике зла и хаоса, сгоревшем вряд ли по воле Господней, но, скорее, по наущению бесовских прислужников, надумавших скрыть в пламени следы своих злодеяний… Неужели там все особи мужского пола были под стать Хасламу? Страшно представить, что они могли творить с беззащитными женщинами и невинными девушками, а таковых в Бэдламе, говорят, было немало, и что главное – никаких раздельных по половому признаку палат или корпусов, больные содержались всем скопом… Ужас, ужас! Через какой ад могла пройти эта девочка, так похожая на покойную младшую сестру Эмилии! Крошка Бетти погибла от чахотки, но, по крайней мере, её короткая жизнь была полна любви и покоя; а бедная Лика брошена на произвол судьбы… Кем брошена? Кем обречена на гибель? Самыми близкими? Теми, кто должен был заботиться о ней и оберегать? Не-ет, такая семья девочке ни к чему, она так и заявит профессору Диккенсу. Лучше уж в послушницы к ним в монастырь святой Гертруды. Послушница – не монахиня; обживётся, окрепнет – и сама выберет жизненную дорогу. А до этого будет спрятана за крепкими монастырскими стенами.
А что, если на бедняжку уже идёт охота? И пока Эмилия рыщет по госпитальным коридорам – в больничный сад прокрался очередной убийца?
Она выбежала на знакомую лужайку и с облегчением перевела дух. Хвала Господу, никаких злодеев с топорами и удавками, никаких злобных Бэдламовских санитаров… Хрупкая девушка в смешной шляпке, которую монахине с большим трудом удалось добыть в лавке неподалёку от госпиталя – шляпок там отродясь не водилось, попала по случаю, знакомая мастерица просила срочно продать – смирно поджидала её на скамейке. Да ещё и пыталась читать Катехизис, сунутый ей в карман перед самой прогулкой. Сестра Эмилия, откровенно говоря, постеснялась спросить, грамотна ли вообще её подопечная, да и побоялась: вдруг этим самым вызовет ненужные воспоминания или огорчит, или обидит? Постаралась положить книжечку украдкой. Найдёт, посмотрит, заинтересуется – хорошо, а на нет и суда нет.
Теперь Лика с неподдельным интересом изучала сборник вопросов и ответов для впервые причащающихся. С облегчением монахиня отметила, что девушка перевернула страницу, да не первую; что читает, осмысленно читает! Правда, медленно, шевеля губами и морща лоб от усердия, но вполне сознательно: кивает, недоумённо поднимает брови, с облегчением вздыхает, получив понятное разъяснение…