Полное собрание сочинений. Том 4 - стр. 16
Кстати. У слова «сущность» достаточно много значений: это и смысл, и наиболее важное в предмете, и назначение (предназначение) и ещё много чего (хотя это, пожалуй, основное). В узком смысле всё здесь замечательно, однако в обще-гносеологическом получается очередная нелепица, а такой перенос – отнюдь не редкость. Что значит «смысл»? Смысл, прежде всего, подразумевает смыслополагание, также как и назначение. Это, в свою очередь, предполагает нечто (или некто), что это смысл или назначение придумано. Вот вам и бог (ну или т.п. трансценденция). Доказывать же, что бог есть предмет веры, а не знания – это уж как-то неприлично, а уж тем более неприлично рассматривать или применять его (бога) в русле гносеологии и тем более науки. Наиболее важное же (очень, кстати, распространенное понимание сущности) предполагает сравнение (а иначе, как мы скажем, что это более важно, а это менее?), что обуславливает существо мыслящее. Если вы считаете, что камень мыслит, что ж, тогда всё верно. Вот только такая сущность познаваема (научиться языку камней и спросить, делов-то!). Если ж камень не мыслит, то всё важное/неважное есть не более как наши выдумки, к предмету как таковому не относящиеся. А значит и у самого предмета («вещь-в-себе») никакой сущности нет; сущность есть только для нас.
Так что же в итоге? Ни о какой сущности мы говорить не можем. Это такая же выдумка, как вышеозначенные «ущность» и «щность». Тем более нельзя говорить о свойствах сущности (в частности – непознаваемость). Вот когда мы хоть каким-нибудь путем (логическим или эмпирическим) установим, что сущность всё же есть и дадим ей определение, вот тогда и будем говорить. Сейчас же… Уж извините, только качества, описываемые количественно; что имеет, о том и говорим.
Небольшое послесловие.
В кучу к сущности можно отнести и идею (Платон), и дух, и субстанцию и ещё много чего подобного. Это такие же «ясные» и «доказанные» понятия, как вышерассмотренная сущность. Всё это точно так же никак себя не проявляет, и ничего мы здесь не знаем, и говорить не можем. Ну, зашел заскок у какого-нибудь философа, ну понравилось ему такая гносеология – да ради бога! Кто же против? Мне тоже, порою, забавно почитать. Но не стоит же, как попугаи, повторять за ним всё, что ему взбрело в голову, даже не понимая (и не желая понять!) все эти «штучки». Ну ладно – философы, но вы ж, господа ученые! Ну как не стыдно? Открыли какой-нибудь мезон и начали сущность у него выискивать! Честное слово, как дети малые. Давайте, в конце концов, говорить о том, что есть.
Дискретность
Мы установили, что «вещь-в-себе» характеризуется качествами, которые, в свою очередь, характеризуются количеством, причём всякое преобразование количественно. Так же нам стало известно, что кроме качества/количества в вещи ничего более нет. Теперь пора бы поговорить о том, что особенного в этих составляющих. И если с качествами мы разобрались, то с количеством (а тем более с количественными преобразованиями) не очень.
Из самого названия данного параграфа уже, я полагаю, ясно, о чём здесь будет идти речь. Итак, сразу тезисы на защиту: 1) Любая количественная характеристика объекта в основе своей дискретна и 2) Существуют конечные значения количественных характеристик. Как ни странно, я не буду уподобляться Попперу или Пригожину и строить все свои доводы на единичных фактах (правда, оригинальный подход, для нашего-то времени?). Я пойду «к сути вещей».