. Рассматривая постановку проблемы народного суверенитета у Руссо, большинство авторов, однако, отмечают априорность его подхода. Так, Коркунов, вполне поддерживая тезис о свободе как высшей ценности и неотчуждаемом праве человека, подчеркивает, что руссоистская теория общественного договора и вытекающий из нее принцип народного суверенитета не содержат необходимых гарантий прав индивида
[150]. Такую же позицию занимал и Е.Н. Трубецкой, отмечавший, что Руссо как классический представитель школы естественного права довел ее выводы до абсурда, превратив в разрушительное учение. Вопреки критикам Монтескье, обвинявшим его в кабинетном характере его теории, ученый считал доктрину о разделении властей выражением конституционных принципов, необходимо связанных с самой сущностью политической свободы и потому универсальных
[151]. П.И. Новгородцев также отмечал абстрактный характер теорий Руссо о народном верховенстве (когда вся власть переходит непосредственно народу), неразработанность способов практической реализации этого идеала. Критика Руссо Новгородцевым отразила многие черты не только европейской, но и русской действительности, была во многом верной и актуальной в рассматриваемый период. В свою очередь, он формулировал свое представление о демократии. «Мы, – писал Новгородцев, – соединяем теперь с демократией представление о живом и быстром обмене, материальном и умственном, о подвижности и нервности, общественном критицизме, сложной организации политической машины. В противоположность этому можно сказать, что демократия Руссо – сельская полузаснувшая идиллия; она проникнута каким-то земледельческо-кустарным сентиментализмом… Он хотел бы вернуть разбушевавшуюся жизнь больших городов, ропот горячих умственных запросов к сладкому сну ограниченных потребностей и тихой сосредоточенности»
[152]. Развивая идеи Монтескье о правовых гарантиях политической свободы, Новгородцев, имея в виду прежде всего русскую действительность, подчеркивает разумность такого государственного устройства, при котором никто не был бы вынужден делать того, к чему не обязывают его законы, и никто не встречал бы препятствий делать то, что законы ему разрешают. Теория разделения властей и предстает как одно из условий осуществления на практике начал свободы и законности, построения правового государства.
Тот факт, что возрождение теории естественного права в России не было лишь данью истории правовых идей, но составляло актуальную проблему общественной жизни, подтверждается, как мы видели, при обращении к трудам ряда крупных представителей юридической мысли рассматриваемого периода. При обращении к правовым взглядам просветителей, их проверке в ходе революции, переосмыслению исторической школой права и последующим развитием правовой мысли формировалась та концепция правового государства, которая стала достоянием русского конституционализма. По своей юридической природе данный тип государства рассматривался ими прежде всего в противопоставлении с абсолютными монархиями старого порядка. Действительно, в абсолютных монархиях старого режима закон, хотя и известен как общая и абстрактная норма, не имеет значения авторитетного веления высшей, безусловно обязательной власти. Различие закона и правительственного распоряжения признается только в том смысле, что первый – общая и абстрактная, второй – индивидуальная и конкретная норма. Различие закона и правительственного распоряжения в степени юридической силы остается неопределенным. Принципом абсолютистских монархий является неразделенность власти – законодательной, исполнительной и судебной.
