Политическая концепция М. Каддафи в спектре «левых взглядов» - стр. 25
В эти годы произошло становление «левого» антитоталитаризма. Многие теоретики (А. Грамши, В. Серж) подвергли теорию и практику тоталитаризма серьезному критическому анализу. В ряде случаев критика распространялась не только на фашистские диктатуры, но и на сталинский режим в СССР, «антиреволюционная» политическая ситуация в котором вызывала у многих социалистов если не полное отторжение, то как минимум неудовлетворенность и тревогу. В этот период художественная литература вновь стала средством выражения политических взглядов, появился жанр «антиутопии», прообразы которого можно обнаружить еще у Ф. Кафки. Однако произведения, например, такого классика этого жанра, как Д. Оруэлл, фактически, представляли собой «левую» критику тоталитаризма, выраженную художественными средствами. В «левую мысль» частично возвратилось негативное отношение к централистским установкам, институту государства и ведущей роли партии.
Вместе с тем, в условиях противостояния нацизму, произошла консолидация многих социалистов с либералами, что нашло отражение и в теоретической сфере: взаимопроникновение концепций долгое время считавшимися заведомо противоречащими друг другу привело к углублению терминологического хаоса и квазисимбиоза «левых ценностей» с «центристскими». Предпосылки этого возникли еще до второй мировой войны, истоки этих идей шли от теоретических воззрений Э. Берштейна, К. Каутского и Ж. Жореса. Так, еще в конце 20-х гг. XX в. К. Росселли выдвинул теорию либерального социализма, а в конце 30-х гг. XX в. А. Капитини и Г. Калоджеро разработали концепцию социалистического либерализма. Согласно этим учениям, либерализм и социализм исконно являлись не противоречащими друг другу, а взаимодополняющими[30].
В атмосфере, возникшей после разоблачения XX съездом КПСС культа личности И.В. Сталина, во второй половине 50-х гг. XX в., европейские «левые» начали поиск новых путей к социализму, идеологически независимых от СССР. Некоторые социалисты выступили против тезиса об универсальности Октябрьской революции, а затем и против универсальности советской модели для переживаемой эпохи, считая «марксизм-ленинизм» серьезным искажением учения К. Маркса. В этих условиях для европейских компартий вопрос выработки собственной теоретической программы и соотнесения ее с проблемами единства коммунистического движения начинал приобретать особое значение. С целью адаптации коммунистической доктрины к социально-политическим и экономическим особенностям европейских стран и в соответствии с традициями их политической жизни сформировалась модель еврокоммунизма. Работы С. Каррильо стали попыткой системного изложения взглядов этого политического направления, в рамках которого диктатура пролетариата, революционный путь и тезис об уничтожении государства оказались неприемлемыми, взамен им провозглашались традиционные ценности либералов: демократия, плюрализм и права человека[31]. Еврокоммунисты выдвинули тезис об организационной, тактической и идеологической автономии каждой из компартий, о необходимости изучения особенностей развития коммунистического движения в каждой отдельной стране[32].
Крах довоенной европейской социальной системы, политический разрыв социал-демократов с прежними ориентирами в идеологии и политике, советская догматизация «левой мысли» стали необходимыми условиями концептуального переформулирования марксисткой теории. Кризис авторитарно-бюрократических моделей и курс на неолиберализм вызвал серьезные опасения у значительной части социалистов, ощущавших, что в «левых взглядах» становилось все больше рутины и повторений, чем оригинальности и новаторства. В 50-60-х гг. XX в. в Европе завершил свое теоретическое оформление так называемый