Политическая концепция М. Каддафи в спектре «левых взглядов» - стр. 19

. Несмотря на неприятие революционных установок, принадлежность реформистов к «левым» характеризовало негативное отношение к политике милитаризма и колониализма, а также серьезное внимание к проблемам социальной дифференциации, поощрение профсоюзов. Но фактически, в реформизме Жореса, в идее постепенной трансформации капитализма в социализм, прослеживался отход ряда социалистов от революционных принципов, развитый в концепциях катедер-социализма[12], поссибилизма[13] и прочих теориях, приведших к эклектике «левых» установок с «центристскими» и «правыми».

В дальнейшем яркими представителями реформизма в европейском «левом движении» стали Э. Бернштейн и К. Каутский[14]. Э. Бернштейн выдвинул концепцию ревизионизма, а К. Каутский создал теорию ультраимпериализма. Эти доктрины сводились к доказательству неприемлемости революционных установок в новых исторических условиях модификации экономического развития капиталистической системы, в которых социализм мог быть осуществим лишь мирным путем постепенной и естественной трансформации политических институтов, а единственным средством реализации социалистических принципов призвано было стать всеобщее избирательное право и борьба за места в парламенте. Эти разновидности реформизма, стремившиеся приспособить «левые ценности» к существовавшим политическим условиям[15], отличала от других умеренных теорий (лассальянства, социализма Ж. Жореса) опора на экономические принципы марксизма. Они не отказывались от ряда основополагающих тезисов К. Маркса, подчеркивая, что критикуют теорию изнутри, приспосабливая к новым экономическим условиям, в которых классовая борьба не исчезла, но приняла иные формы.

Такие черты оппортунистических течений как готовность к компромиссу с существующими политическими режимами и неприятие революционных методов вызвали серьезную полемику внутри «левого движения»[16], но, несомненно, импонировали властвующим элитам Европы, которые расценили реформизм как наиболее адекватную существующим политическим системам разновидность «левых взглядов», к тому же вполне вписываемую в либеральную многопартийную систему, тем более что все теоретики реформизма апеллировали к традиционным либеральным ценностям, таким как избирательные права и парламентаризм[17]. В последующие годы оппортунистические лидеры начинали не только вступать в правительства, но и оказывать активную поддержку внешней государственной политике, в том числе и колониальной. Их позиция становилась все более «правой» (или, по крайней мере, все более эклектичной).

Реформизм стал одним из первых серьезных «прецедентов» трансформации «левых ценностей», когда конкретная практическая ситуация стала вносить серьезные коррективы в теоретические установки. Не в последнюю очередь это было связано с приобщением «левых» к властным функциям: становясь частью политической элиты, они неизбежно начинали руководствоваться логикой «правящего класса».

Логическим итогом распространения принципов реформизма, совпавшего по времени с возраставшей популярностью идеологии большевизма стал раскол Второго Интернационала в 1914 г. Позднее, в 1919 г., большевиками (во главе с В.И. Лениным) был создан Третий (Коммунистический) Интернационал (просуществовавший до 1943 г.), а социал-демократы (во главе с К. Каутским и Э. Бернштейном) создали Бернский Интернационал, который в 1923 г. слился с объединявшим «центристские» социалистические партии Европы Венским (2 '/2-ым) Интернационалом, образовав Социалистический рабочий Интернационал, просуществовавший до начала второй мировой войны. С этого момента начиналась эпоха одновременного сосуществования большого количества «Интернационалов», каждый из которых притязал на роль «хранителя огня» в «левой традиции».