Покой - стр. 21
Фокин с трудом оторвался от темного проема окна и, чтобы немного успокоиться, начал осматривать комнату. Кухня была наполнена атмосферой уюта, а вот что именно делало ее уютной: множество мягких деталей, в большинстве украшенных цветочками, или само присутствие в этой комнате Веры Петровны – Фокин сказать не мог. Представив себя ползающего на четвереньках по земле между грядками в поисках морковки или огурцов, Константин улыбнулся.
– Спасибо за совет, Вера Петровна. Я подумаю об этом. Хотя, честно признаться, в квартире разводить зелень сложновато.
– Ой, разве это проблема! Приезжайте тогда к нам. У нас тут чисто и спокойно. И растет все…
Вера Петровна мечтательно задумалась, вспомнив свой садик. Константин мысленно представлял себе ситуацию, в которой он бы добровольно бросил свою уютную, хоть и не очень чистую, квартиру и перебрался на остров, одиноко стоящий посреди реки, заросший высокими, гнущимися в бурю елями и соснами, где пропадают подростки и мерещатся странные фигуры в дождевиках.
– Вы поели? – внезапно спросил Григорий Максимович. – Тогда нам идти пора. Или вы собираетесь здесь до утра сидеть?
Роман посмотрел на Фокина.
– Нам, похоже, пора. Ты готов, Костя?
– А… Куда мы?
Григорий Максимович громко и презрительно цокнул языком, после чего покачал головой, так и не ответив.
– Одевайтесь! – рявкнул он и вышел из дома.
– Спасибо за гостеприимство, Вера Петровна, – поднимаясь из-за стола, сказал Константин.
– Ой, да что вы! Это все мелочи… – засмеявшись переливчатым смехом, сказала Вера Петровна. – Заходите еще. Я всегда буду рада вас видеть.
Константин с Романом попрощались с милой старушкой, оделись и вышли в ночь вслед за Григорием Максимовичем.
Буря все еще бушевала, ветер сбивал с ног. Старик шел впереди с фонарем в руке. От фонаря было мало толку, но его тусклый свет показывал направление движения Григория Максимовича, так что Константин молился лишь о том, чтобы свет не погас. Старик все шел вперед. Константин думал о том, как у этого худого высокого человека получается идти так уверенно, будто его ботинки сделаны из металла.
Поднявшись немного по холму, Фокин увидел несколько похожих друг на друга домиков. Григорий Максимович подошел к тому, что был дальше всех от берега и открыл дверь.
– Входите! – прокричал старик.
Мужчины, стесняясь, очень неуверенно, вошли в темный коридор. Григорий Максимович зашел за ними. Он закрыл дверь и включил свет.
Константин закрыл глаза, ослепленные внезапным ярким белым светом. Когда глаза привыкли, сыщик рассмотрел коридор. С каждой стороны коридора была простая деревянная дверь.
– Этот лучше всего сохранился. Устраивайтесь. Дверь никому не открывайте. А мне пора.
Григорий Максимович махнул рукой и вышел из домика. Фокин не успел даже попрощаться.
Осмотревшись, Константин подошел к правой двери и открыл ее. За дверью оказалась небольшая комната, обставленная довольно минималистично: односпальная кровать, деревянный стол, стул и длинный высокий шкаф, на верхних полках которого стояло несколько десятков книг по медицине; внизу были свободные полки для одежды. С другой стороны коридора была точно такая же комната.
– Ну что, кто где спит? – спросил Фокин.
Роман заглянул в одну комнату, а потом – в другую.
– Мне кажется, это не имеет особого значения, – улыбнулся он. – Единственное отличие заключается в том, куда выходят окна. Ты бы больше хотел наблюдать ночью за вековым хвойным лесом или за пустым старым зданием психиатрической больницы?