Покой - стр. 20
Эта пара составляла яркий контраст. По сравнению с высоким, почти с Фокина ростом, стариком, женщина казалась совсем миниатюрной. Она скрашивала его мрачность и угрюмость своей добродушной улыбкой и открытым взглядом. Его худоба резко выделялась на фоне ее пухлости. Фокин также заметил ее разговорчивость и его немногословность. Старушка разговаривала все время. Казалось, она никак не могла высказать все, что хотела. Она была похожа на человека, только что вышедшего из пустыни и пытающегося напиться воды, только вместо жажды ее мучило молчание, а воду заменяли слова.
– Садитесь-садитесь, – все щебетала она. – Я так рада гостям. Ночь сегодня не самая подходящая для походов в гости, но мы все равно очень рады, что вы зашли. Кушайте пирог, он должен быть вкусным. Он у меня лучше всего получается. Правда, Гришенька? Так что вам повезло.
– А с чем пирог? – робко спросил Фокин.
– Это мой фирменный пирог. С капустой и грибами. Сама капусту выращиваю. А грибы и в лесу найти можно. Кушайте, не бойтесь. Все натуральное. Откуда ж у нас ненатуральному взяться.
– Большое спасибо, – сказал Роман, отрезая себе кусочек. – Мы просим прощения, что вот так нагрянули, но дело важное. Вот этот мужчина – сыщик. Фокин Константин. Он приехал искать пропавших подростков.
– Ой, приятно познакомиться с вами, Константин! А меня Верой Петровной звать. А муж мой… все равно же сам не представится, но его Григорием Максимовичем величать. А по фамилии мы Кулагины. А что, тут подростки пропали? А как они сюда попали? И зачем? Ой, бедные… Они ж пропадут здесь! Ой, Гришенька… Надо же что-то делать!
– В такую погоду надо сидеть дома и есть пирог, – недовольно ответил ей муж, с аппетитом жуя свой кусок. – А вот шляться в такую погоду – настоящее преступление.
– Преступление? – насторожился Константин.
– Преступление! Или ты, милок, позабыл свой же профессиональный жаргон?
Константин вытаращил на него глаза. Такого дерзкого и острого на язык старика он еще в жизни не встречал. Хотелось нагрубить в ответ. Слова уже готовы были вырваться, но тут Фокин посмотрел на Романа, который едва заметно качал головой. Константин понял, что это значит. Старик еще не раз мог бы быть им полезен, портить с ним отношения было чрезвычайно глупо. А тем временем все сидели и молча смотрели на Константина. Сейчас нельзя оплошать.
– Да… Просто понимаете, это автоматическая реакция, – неуклюже оправдывался Константин. – Как только слышу это слово, так сразу включается бывший полицейский. И я тут же напрягаюсь.
– Ой, Гришенька, ну ты, конечно, нашел для своих шуток время и место… – убирая со стола уже пустые тарелки и разливая чай в чашки, сказала Вера Петровна.
Чай пили молча. За окном бушевала буря. Ветер зловеще свистел в щелях окон и завывал в печной трубе. Крупные капли дождя стучали по окнам, грозя выбить хрупкое стекло. Константин случайно бросил взгляд в окно. Сверкнула молния. Фокину на мгновение показалось, что на улице стоит фигура в дождевике. Сыщик хотел уже броситься бежать на улицу, но его вернул в реальность птичий голосок Веры Петровны.
– Как вам чай? Это мой собственный авторский сбор. Я люблю заниматься в саду. Работа с землей очень успокаивает. Но больше всего радует, конечно, осознание полезности и гордость за то, что ты своими руками можешь что-то создать. Я вам очень советую, – Вера Петровна подмигнула сыщику. – Садоводство – вот истинная радость и успокоение. Прекрасно очищает мозги, насыщая их при этом необходимым кислородом. Заходите завтра к нам, я покажу вам свой сад. Можете и помочь мне немного.