Поколение XXX, или Порнодиссея - стр. 6
В девять часов вечера наш самолёт приземлился в Тихуане. Аэропорт находился в черте города, поэтому от него я пошёл пешком. У меня не было даже брони в отеле – всё это время я жил экзаменами и перед отъездом успел только снять в банкомате сто долларов. Так что моё путешествие всё больше походило на передачу «Орёл и решка», где я был самым что ни на есть Бедняковым, а моя Настя ждала меня за двумя высокими ржавыми стенами, между которыми – разровненный песок, запоминающий каждый нелегальный шаг.
К ночи я оказался на бурлящих толпами центральных улицах. Всюду мерцали неоновые вывески, между которыми зияли прорехи тёмных подворотен. Именно в них, а не на бестолково гремящих бульварах, наверное, делались все дела, но без проводника – говорил отсиженный двенадцатичасовым перелётом центр безопасности – туда лучше не соваться.
Наконец, отойдя чуть от центра, я набрёл на неприметный хостел, который своей умирающей вывеской как бы подмигивал моему почти пустому кошельку.
За стойкой сидела улыбчивая смуглянка в очках, я расспросил её по-испански: все здесь говорили на языке простом, рабочем, так что мои нервные загоны почти не давали о себе знать. За пятнадцать долларов в сутки мне предоставлялась койка, душ и даже снэки из шкафа на кухне. Я оплатил два дня проживания и пошёл в свою комнату. Стены, расписанные каким-то причудливым ленточным узором, свежевымытый линолеум и бордовые плюшевые покрывала на двухэтажных кроватях из светлого бруса. В этой идиллии я был один – видимо, туристы моего достатка ещё стоят в пробках по ту сторону океана. Поблагодарив местных богов (ну, и финансовый феодализм), я лёг спать.
На следующий день, не зная особо для чего, я отправился к стене. Она выглядела как самая настоящая декорация к какому-нибудь сай-фай боевику, которую обычно пририсовывают уже на компьютере. В бледном мареве город на мексиканской стороне льнул к стене, норовя, как кисель, через неё перелиться, чтобы течь и течь, кажется, до самого Вашингтона. По ту сторону же были лишь бескрайние равнины и поля, горбящиеся на взгорьях, порусевшие на солнце.
Чуть не дойдя до океана, куда ещё на десяток метров уходила опасливая стена, я увидел возле неё столпотворение. Здесь была калитка, а за ней, под надзором застывших истуканами пограничников, стоял простой народ. Люди общались через толстые металлические перегородки, кто-то плакал, кто-то молился. Тогда меня вдруг пронзило, почти до удушья, чувство тесноты. Увидев это тюремное свидание с присущими ему слезами и кроткими улыбками, я как никогда прежде ощутил – ощутил в стиснутом паникой горле, – что мир – одна большая зона под открытым небом. Насмотревшись на это, я пошёл прочь от стены, но, когда уже завернул в тесную тенистую улочку, меня кто-то окликнул. Рефлекторно положив руку на карман, я оглянулся. Это был один из тех, кто стоял в толпе, – паренёк, кажется, ненамного старше меня, но, как будто вынужденно повзрослевший: с чёрными, бережно выращенными усами и в красной бандане.
– ¿Quieres cruzar la frontera?>[2] – спросил он, подойдя ближе.
– S-si,>[3] – неуверенно протянул я, и в ту же секунду в моей руке оказался клочок бумажки. Паренька уже поблизости не было, словно он и обратился этим клочком. На нём был написал адрес: «Calle Diego Rivera, 8». И опять восьмёрка. Посланная судьбой команда «вперёд» прозвучала бы ещё яснее, только если бы кто-то сейчас крикнул мне её на ухо.