Пока мы живы. Логово - стр. 3

– Кажется, да. Несколько дней назад приходила твоя подруга. Рыжая. Она что-то о них говорила.

Зоя. Точно. В памяти всплыло, что она не оставляла меня ни на минуту, когда меня везли в Логово в полубессознательном состоянии.

– Я хочу их всех увидеть.

Девушка добродушно хохотнула:

– Ну ты и шустрая. К тебе пока никому нельзя. Нужно восстановиться. Покой и сон.

– Но…

– Не спорь. Придет папа… эм… то есть, придет Матвей Андреевич, и у него все спросишь.

– Кто это?

– Это наш главный врач.

– Вы сказали, что подруга приходила несколько дней назад. А сколько я спала?

– Пять дней.

– Пять дней?! Я что, впала в кому?

– Главное, что сейчас с тобой все в порядке, куколка.

Медсестра ушла. Я лежала, уставившись в потолок, и мечтала лишь об одном – увидеть маму и папу. Столько трудностей пришлось пройти на пути к ним, столько ужаса пережить. Сейчас они совсем близко, а я не могу их увидеть. От обиды на глаза навернулись слезы.

Рябов Матвей Андреевич оказался тем самым мужчиной, которого я увидела, впервые проснувшись в Логове. Он что-то говорил о том, что со мной произошло, но его слова словно уплывали – мне было сложно на чем-то сосредоточиться. Единственное, что я поняла, – мой организм ослаб и требовал восстановления.

– Некоторое время ты проведешь здесь под моим наблюдением.

– Что будет потом?

– Потом будет потом, – пошутил врач и тихо посмеялся в усы.

Несмотря на специфическое чувство юмора, этот человек вызывал симпатию – от него веяло мудростью и спокойствием.

Я быстро восстанавливалась. Спустя два дня я уже съедала все, что мне приносили, и даже без посторонней помощи. Кормили как на убой – много и сытно. Еще через два дня под чутким руководством Матвея Андреевича я стала делать легкую зарядку. Память возвращалась. Медленно, по кусочкам. Постепенно я вспоминала все. Даже то, что хотела забыть.

Днем я коротала время с книгой «Унесенные ветром», которую принесла мне Карина – единственная медсестра, а вечером, когда света не было, я зажигала свечу и думала, думала, думала.

Вспоминала жизнь до апокалипсиса. Сейчас уже не верилось, что когда-то не было синих, не было вечного страха, постоянного бегства. Когда-то в моей жизни не было Ильи. Впрочем, и сейчас его тоже не было рядом.

Каждый раз при воспоминании об Илье, что-то в груди больно сжималось. Больше всего от того, что он исчез резко и бесследно. Я вновь и вновь прокручивала в голове нашу ночь в Роднино, возвращение в воинскую часть, момент, когда узнала, что он уехал, но не находила ни одной причины, которая могла бы его отпугнуть.

Я быстро шла на поправку. Каждый день заставляла себя есть, двигаться, дышать полной грудью, хотя внутри все кричало от боли. Душевной.

– Организм у тебя молодой, крепкий, – говорил Матвей Андреевич. – Ты почти поправилась. Скоро я смогу тебя выписать.

– Я хочу увидеть родителей.

– Думаю, сегодня мы сможем устроить вашу встречу.

От радости, наполнившей сердце, хотелось петь. Совсем скоро я увижу самых дорогих сердцу людей – маму и папу.

– Где мне взять одежду? Не могу же я ходить по Логову в больничной сорочке.

– Мы выдадим тебе чистый комплект одежды. Предыдущая ее владелица скончалась. Ей вряд ли понадобится переодеваться.

Я непонимающе посмотрела на врача. Это снова одна из его несмешных шуток? Но он не улыбался. Наверное, говорил правду.