Пока мы живы. Логово - стр. 5

Я накинула на плечи кофту, вышла из здания и поежилась. Несмотря на то, что деревья и трава все еще оставались зелеными, уже чувствовалась осень: было довольно прохладно.

Мама и папа уже сидели на лавочке и ждали меня. На этот раз мы долго разговаривали. Я рассказала о том, как мне удалось спастись, опустив лишь самые страшные моменты, а родители поведали мне свою историю.

– Первым увидел тварей папа, – сообщила мама.

– Вы называете мертвецов тварями? – со смехом уточнила я. Мне показалось это забавным.

– Да, а вы как?

– Просто синие. Из-за цвета кожи.

– Синие твари, – подытожил отец и начал рассказ. – Я колол дрова, когда услышал позади чьи-то шаги. Оглянулся и увидел соседа. Сначала думал, что тот пьяный: он шатался, хрипел и рычал. Я его окликнул. «Степан Иваныч, – говорю, – ты бы пошел отдохнуть». Но тот, казалось, даже не слышал, только упрямо шел в мою сторону. Чем ближе подходил, тем сильнее я чувствовал вонь от него. Будто Степа заживо гнил. «Слушай, ты бы не подходил близко», – вновь я обратился к нему. С таким успехом я мог бы поговорить и с топором. Все равно никто бы не ответил.

Я слушала, не пропуская ни единого слова. Только когда папа заговорил о топоре, я вспомнила про Маратовну с Олегом. Как же мне их не хватало.

– Расскажи, как ты его завалил, – попросила мама, влюбленно глядя на мужа. В ее словах чувствовалась гордость.

– Степан подходил все ближе, но на мои слова не отвечал. И смотрел как сквозь меня желтыми глазами. Я его сначала оттолкнул обухом топора – не помогло. Потом он как набросится на меня! Прям чудовище во плоти: вонючий, кожа синяя, весь в ранах, слюни летят, рычит как зверь. Ну я и разнес ему голову острием.

Мама взяла папу за руку и слегка сжала.

– Ты такой мужественный, – сказала она. – Я бы так не смогла.

– А куда деваться?

Папа выглядел довольным – видимо, воспоминания о том, как он впервые расправился с синим, добавляли ему уверенность. В конце концов, он защитил свою женщину от неминуемой беды. Есть чем хвалиться.

– Но мы сначала испугались, – продолжила мама, – думали, что за убийство папу посадят.

– Рита, – ответил папа, – это в любом случае была самозащита.

– Леша, что сейчас говорить об этом, – отмахнулась мама.

– Как вы поняли, что происходит на самом деле? – поинтересовалась я.

– Вся деревня уже стояла на ушах. Зараженных было мало, но живые поддались панике. Многие уехали – бросили все имущество и просто сбежали. А мы остались. Нам некуда было идти.

– Да и зачем куда-то идти, – папа пожал плечами. – Роднино далеко от населенных пунктов. А с нами остался наш друг – топор.

При этих словах я вновь вспомнила Маратовну и ее Олега – топор, названный в честь бывшего мужа, и меня накрыла тоска. Такая сильная, что на глазах выступили слезы. Я постаралась скрыть их от родителей.

– А потом приехали люди в черном, – сказала мама.

Я знала эту историю. Ее поведал мне Борька, – деревенский дурачок, – единственный, кто остался в живых в Роднино.

– Жаль, что дом сгорел, – сетовала мама. – Я его любила.

– Ничего, дорогая, я построю тебе новый. Еще лучше.

Папа обнял маму одной рукой, притянул к себе. Смотреть на них, влюбленных, было и радостно, и в то же время тяжело – нестерпимо хотелось прижаться к Илье. Он был мне так нужен. Я машинально потрогала Лунницу.