Поиски в темноте - стр. 24
Ратлидж сделал вид, что не заметил.
– Его сына убили на войне? – спросил он, поддерживая светскую беседу. Он заметил, как хозяин «Герба» изменился в лице.
– Нет, Саймон Уайет прошел всю войну без единой царапины. Зато совсем охладел к политике.
Ратлидж понял, что тема его собеседнику неприятна, и поспешил заговорить о другом:
– Значит, после того, как ваши связи с Вестминстером прервались, Чарлбери снова стал тихим городком?
Владелец поморщился:
– На первый взгляд вроде и незаметно. – Он поставил пиво и посмотрел в сад. – На свете немало странных людей… Взять хоть деда Саймона Уайета по материнской линии. Он рано овдовел и с тех пор никак не мог успокоиться; ферму забросил, да и все остальное тоже. Захотелось ему повидать мир. Он отправился путешествовать, а домой присылал ящики с разными диковинками, которые он собирал по всему свету, – чучелами птиц, всякими статуями и прочими безделушками. Собирался устроить здесь музей, хотя кому нужно смотреть на его приобретения, я вас спрашиваю?
– Да, такие диковинки нравятся не всем, – согласился Ратлидж. – Еще в Лондоне на них, может быть, и был бы спрос…
– А он-то хотел устроить музей здесь, в Чарлбери, – ответил владелец гостиницы.
– Мистер Дентон! – послышался голос из кладовки за кухней.
– Да, сейчас приду! – крикнул собеседник Ратлиджа, обернувшись через плечо.
– Так мне нести еще бочку?
– Поставь к другим, Сэм. Я потом разберусь. – Владелец виновато улыбнулся. – Еще что-нибудь хотите, сэр? Понимаете, сегодня привезли свежее пиво. Если я не услежу, а Сэм найдет открытую бочку, он непременно напьется в стельку. Вот старый дурень! В наши дни так трудно найти помощников. Если нет работы на фермах, молодежь уезжает в Лондон или в любое место, где можно устроиться. Если бы Сэм так хорошо не управлялся с лошадьми, я бы его много лет назад выставил.
Ратлидж допил пиво, поблагодарил Дентона и вышел на улицу. На скамье у входа в «Герб» сидел человек, которого Ратлидж видел раньше, – в него врезался мальчишка. Незнакомец был бледен; лицо его покрывала испарина.
– Вам плохо? – спросил Ратлидж. – Я видел, что случилось.
– Паршивец! Мать ничего не может с ним поделать. Ему нужна мужская твердая рука. Желательно с ремнем. – Собеседник Ратлиджа откашлялся и продолжал: – Да нет, ничего со мной не случилось. Не хуже, чем всегда.
Услышав его выговор, Ратлидж спросил:
– Вы, случайно, не канадец?
– Жил там какое-то время. В провинции Альберта. Ну и красивая же страна! Вы там бывали?
– Нет, к сожалению, – ответил Ратлидж. – Зато я был знаком со многими канадцами на фронте.
Мужчина протянул руку, и Ратлидж ее пожал.
– Моя фамилия Шоу. А вы не из Дорсета?
– Ратлидж. Я из Лондона.
– Терпеть его не могу. Народу много, дома старые, на улицах грязь. Там невозможно дышать.
– Да. – Ратлидж понимал, что имеет в виду Шоу. – У вас здесь родственники? – спросил он, надеясь разузнать что-нибудь у нового знакомого о Моубреях.
– Я племянник Дентона. После того как меня выписали из госпиталя, он взял меня под свое крыло. Врачи пока не отпускают меня назад в Альберту, и я еще не решил, что делать дальше. – Шоу поморщился. Видимо, он не привык рассказывать о себе незнакомым людям. И не хотел наживать дурную привычку… – Извините! Обычно я не такой болтливый. А все из-за проклятого мальчишки!