Походы Александра Македонского - стр. 30

Поход Филиппа на скифов в 339 году до н. э. совершенно не вписывается в его общую стратегическую концепцию и на первый взгляд не поддаётся логическому объяснению. Общих границ у противников не было, государственные интересы лежали в разных плоскостях и на первый взгляд не должны были пересекаться. Некоторый свет на причины конфликта проливает Юстин, прямо указывая, что данный поход был вызван большими денежными затруднениями царя, которые возникли из-за неудачных осад Византия и Перинфа: «После этого Филипп отправился в Скифию, тоже надеясь на добычу и намереваясь – по примеру купцов – затраты на одну войну покрыть доходами с другой» (IX,1). Война за проливы полностью истощила македонскую казну, а поскольку захватить города не удалось, то и на богатые трофеи рассчитывать не приходилось. Войскам надо было платить, а деньги взять было неоткуда. Заключив с афинянами новый договор, Филипп повёл свою армию против скифов скорее от безысходности, чем от желания повоевать. Поход был откровенно грабительский, его конечным результатом был захват богатых трофеев, и никаких иных целей он не преследовал. Но как ни странно, спонтанно организованное и неподготовленное должным образом мероприятие удалось, поскольку скифы были разгромлены, и базилевсу удалось сгладить осадок от неудачи предыдущей кампании. Было захвачено множество пленников и огромные стада скота, хотя Юстин и отметил, что золотом и серебром поживиться не удалось вследствие бедности скифов. Но самым ценным трофеем, по мнению Филиппа, стали 20 000 породистых скифских кобылиц, которых немедленно отправили в Македонию для разведения коней скифской породы.

Базилевс торжествовал и повёл своё нагруженное добычей войско домой, но, как оказалось, неприятности на этом для него не закончились. Племя трибаллов, через земли которого проходила македонская армия, потребовало за свободный проход часть добычи. Филипп даже опешил от такой наглости, поскольку не ему, правителю самого могучего государства на Балканах, выслушивать требования каких-то племенных царьков. Обменявшись взаимными оскорблениями, обе стороны схватились за оружие и вступили в сражение. Трудно сказать, чем бы этот бой закончился, если бы в самый разгар битвы тяжёлое ранение не получил Филипп. Копьём базилевсу насквозь пробили бедро, причём удар был такой силы, что им же был убит и царский конь. Македонцев охватила паника, они решили, что их царь погиб, и стали отходить с поля боя. Вся скифская добыча была брошена и попала в руки трибаллов.

Итог скифской кампании македонского царя подвел Юстин: «Таким образом, добыча, захваченная в Скифии, точно на ней лежало проклятие, едва не принесла гибели македонянам» (IX,3). Несмотря на то что Филипп остался жив и его армия не была разгромлена, удар по престижу базилевса и Македонии был очень велик. Пока царь был прикован к постели, он передумал о многом и пришёл к выводу, что настало время нанести удар по своему главному врагу – Афинам. Филипп помнил, что именно афиняне помешали ему взять Византий и Перинф, что, в свою очередь, спровоцировало поход в Скифию, который столь плачевно закончился. И именно Афины всегда оказывались во главе коалиции, направленной против Македонии. Победив же афинян, с остальными недругами будет справиться намного легче.