Похищенная. Истинная для шпиона - стр. 24

9. Глава 8

Арахноид скинул меня со своего плеча на ту же самую отвратительную лежанку, на которой я очнулась в первый раз.

Но на данный момент мне было всё равно — боль…

Она пронзала мою голову, заставляя видеть картинки из прошлого…

Сперва, ближайшие события...

Корабль, «комар», арахноиды с той странной пушкой и крики женщины, голос, который был очень похож на…

Лидия… наша ругань в квартире и признание, что я для неё никто…

Боль пронзает виски… И картинки стираются из памяти, становясь лишь серой массой… пустотой…

Моя работа…

Коллектив, и похотливые взгляды заведующего библиотекой, его предложение, и моё увольнение….

Серая жизнь с «родителями» и постоянное недовольство «мамы»…

Учёба — самое лучшее время в моей жизни. И то счастье, что я никогда прежде не испытывала…

Боль, и в голове лишь серая пустота, а не воспоминание…

Снова ненавистная квартира…

Я — ребёнок. Лидия бьёт меня ремнём… снова за какой-то проступок. Но какой? Я всегда пыталась вести себя хорошо. Даже перечить ей перестала, но ей, похоже, просто нужна была причина, чтобы на ком-нибудь сорваться. А тут я…

И снова боль в голове…

Все эти воспоминания стираются из памяти, оставляя в душе пустоту и серую никчёмность бытия.

Для чего я живу?

И снова картинка, но…

Из далёкого-далёкого прошлого… Та часть моего воспоминания, которая была скрыта очень глубоко в подсознании…

Высокий, красивый мужчина, карие глаза, каштановые, как и у меня волосы… Кто он?

Ласково смотрит на меня, а у самого слёзы на глазах…

И словно наяву слышу голос: «Анечка, как же ты похожа на маму». Его голос надломлен, в глазах притаилась вся вселенская печаль.

Мне больно. Но эта боль не в голове — в душе.

От чего? Почему? Кто он?

Картинка сменяется.

Этот же мужчина. Он смеётся, держа меня на руках, то подкидывая вверх, но ловя и прижимая к своей широкой груди. А я звонко смеюсь. Да, я точно знаю, что это именно я… только совсем ещё кроха, может, месяцев десять, может, чуть больше…

«Доченька, — обращается этот мужчина, улыбаясь мне совей потрясающей, открытой улыбкой, от которой щемит в груди, — ты — моё сокровищ! Ты — дар, оставшийся от твоей мамы. Я люблю тебя, родная».

Мне хочется реветь.

Папа? Это… он?

Покажите мне его снова — хочу увидеть! Запомнить его образ, его лицо, его... Каждую морщинку…

Но не вижу…

Мне больно так, словно все кости выворачивают, ломают и не дают срастись обратно…

Снова картинка…

Я сижу на полу в ворохе подарков и стоящей рядом большой, украшенной разноцветными гирляндами и игрушками, ёлкой. Одета я была в бело-розовое платье с рюшами и оборками, а на голове пышный бантик.

Вижу, как рву обёртку от одного подарка, а рядом сидит тот же мужчина и довольно улыбается.

Папа… Да, теперь я точно понимаю, что это он…

— С новым годом, Анюта.

Я могу лишь угукать и изредка произносить «па-па». Мне, примерно, годик. Я — малышка.

Я будто наяву слышу этот приятный, низкий голос…

И снова боль пронзает с невероятной силой, заставляя кричать в голос.

Вместо картинок из прошлого, на меня давит серая пустота, вырывая из моей памяти образы родного и любимого человека…

Я не хочу… Не хочу, чтобы то, что я увидела, ушло в серость… Не хочу забывать… Только не это! Только не… папу.

Слёзы крупными каплями катятся по лицу…

Уткнулась носом в тряпье на полу, и кричу…