Поездки с отцом - стр. 7
– Тоже был ни прав, – согласился со мной, мой бывший соперник, обнимая меня за плечи.
Мы оба крепко обнялись, как обнимаются на Кавказе настоящие джигиты и настоящие кунаки. Отцы одобрительно потрепали нас за волосы и тут же повели нас к столу на берег реки.
Нам обоим надо было оказывать медицинскую помощь. Так как мы оба сильно поранились об острые шипы чешуи осетровой рыбы, а также об ветки чилижника, которыми были укреплены стены траншей.
– О! Аллах! На что вы похожи! – запричитала мать сына Абдуллы. – Да на вас живого места нет.
– Фатима! Не надо унижать слезами джигитов! – серьёзным тоном, сказал Абдулла своей жене. – В медпункт вести их не надо. Они сильно грязные от речного ила. Окажи им тут первую медицинскую помощь. Затем пусть они сходят искупаться к морю. Морская вода лечит лучше любых лекарств.
Фатима на своём языке позвала девушку из административного здания рыболовецкого совхоза. Видимо, там был медпункт? Девушка в белом халате пришла с небольшим медицинским саквояжем.
Внутри саквояжа находились разные медицинские препараты, которыми лечат пострадавших в полевых условиях. Хорошо, что там не было уколов, которых боятся все. Остальное не страшно.
– Ну, герой! Снимай с себя одежду до трусов! – приказала мне, медсестра. – Сейчас лечить будем!
– Ты! Ибрагим! Тоже раздевайся! – приказала Фатима своему сыну. – Жалко, что здесь уколов нет. Вколоть бы вам большие уколы до самих костей, чтобы знали, как драться с гостями и кунаками.
Мы с Ибрагимом оба морщились от жгучих медицинских препаратов, которыми обрабатывали наши кровоточащие ранки и царапины. Минут через десять мы оба были измазаны йодом и зелёнкой, словно папуасы или индейцы. Нам только оставалось нарядиться в перья страусов. Отправиться на войну к бледнолицым, которые вторглись в наши владения, пытаясь поработить нас.
– Все! Можете идти купаться на море! – приказала нам Фатима. – Только больше не деритесь.
– Нет! Мы больше не будем драться! – наперебой, закричали мы. – Мы теперь кунаки на века!
Оба гордые тем, что подрались. Но больше всего гордые тем, что мы изранены до крови.
В окружении целой оравы местных пацанов, мы быстро пошли по узкой тропинке к возвышенности над берегом моря.
От рыболовного совхоза не видно моря. Даже от маточников с реки не видно морского берега. На глаз можно определить, что от совхоза до берега моря будет километра три.
Когда минут через двадцать мы дошли до вершины поросшей густым кустарником, то перед моими глазами предстала удивительная картина.
От впадения реки Сулак в Каспийское море, примерно, на километр песчаная мель, в которой воды столько же, сколько в устье реки.
Сразу за мелью темно-синее огромное пятно, которое резко отличается цветом от жёлтой мели и светло-голубого морского пространства, уходящего далеко за горизонт. Где неизведанная мной тайна.
– Представляю! Какая там огромная глубина! – удивлённо, с восхищением, сказал, Ибрагиму.
– Старики говорят, что там глубже, чем в море, – задумчиво, сказал Ибрагим. – Даже водолазы не могли достать дна. Когда там затонул небольшой военный катер. До сих пор катер там лежит…
– Зато там столько много рыбы, что эту рыбу не может выловить не один рыболовецкий баркас, – вступил в разговор, Ахмед, брат Ибрагима. – Во время нереста осётров там так сильно крутится вода, что может перевернуться рыбацкий баркас любой величины. Поэтому тут нет баркасов и даже обычных лодок. Здесь вообще запрещена любая ловля любой рыбы. Заповедная зона Каспия.