Поезд "Москва - Хабаровск" - стр. 6
— Вот, я тут привела молодого и сильного, – Венера гордо продемонстрировала всем Ивана, словно это был трофей на славной охоте.
— И стоило такую дорогу туда-обратно бегать? – удивленно пожал плечами Ледяной. – У вас определенно есть в наличии мужчина.
Он указал на вахтовика, не так давно препиравшегося из-за места под полкой с картавым попутчиком. Иван дал понять, что напрасно беспокоились и на нем свет клином не сошелся.
— Я не могу напрягаться, у меня радикулит! – громогласно возразил тот.
— Тогда вам и в туалет нельзя, вам тужиться противопоказано.
На такую наглость радикулитный вахтовик побагровел, как вареный рак, но ответить ничего не успел. Инициативу перехватила проводница.
— Вы у нас тут самый энергичный и острый на язык, вот и продемонстрируйте, что можете еще, – вывела она странную логическую цепочку. – У меня тут заклинило и ключ не поворачивается.
Иван не совсем понял, с какого рожна он кому-то, что-то должен доказывать и демонстрировать и, тем более заниматься туалетом. Есть запасной вариант — в другом конце вагона точно такой же тамбур.
— А там очередь еще больше, – словно угадав его мысли, махнула рукой шатенистая попутчица, при этом ненавязчиво подталкивая к проблемной двери.
Аргумент показался сомнительным, но, похоже, Ивану просто не оставили выбора. Пожав плечами, он подошел и повернул ключ в замке, дернул ручку посильней.
— Наконец-то! – из-за распахнувшейся двери показался картавый и все свое недовольство от заточения в туалете, он решил излить почему-то на Ивана. – Сколько можно? Почему так долго?
— Ну, я просто собаку гладил, а потом курицу ел, – пожал плечами Ледяной.
— Возмутительно! – продолжал разоряться освобожденный, забыв все слова благодарности. — Я буду жаловаться, — и почему-то указал пальцем в грудь Ледяного.
— Законом не возбраняется гладить собак и есть курицу. Так же, подобного запрета нет в правилах перевозки пассажиров наземным транспортом, – не согласился Иван.
От очевидной наглости картавый оторопел, а Венера, воспользовавшись общим замешательством вперед всех, просочившись бочком без очереди, прошмыгнула к рукомойнику.
— Никуда не уходите, – успела заявить она, перед тем как закрыла за собой дверь. – А то вдруг опять заклинит. — Послышалось с той стороны.
— Я в швейцары-медвежатники не нанимался, – резонно заметил Ледяной. – Вам тоже дверь покараулить? – повернулся он уже к остальной очереди. – Тогда, скидываемся по стольнику.
К немалому удивлению, радикулитный бедолага потянул из треников пухлый портмоне. Иван закатил глаза к потолку, процедив сквозь зубы: «Хоспадя». Махнув рукой, он без разговоров вернулся в купе к недоеденной курице.
— Не поверите! — всплеснула руками Элеонора Даниловна. — Всего на капелюшечку отвлеклась, — она сжала два пальца, будто клопа давила. — Пудрочка вашего вредного наелась.
Довольная перепачканная морда рыгнула и завалилась на бок, тяжело дыша отожрашимися боками. Иван почесал затылок, соображая, каким образом в такое небольшое создание вместилось кура, в два раза ее больше размерами. От перекуса даже костей не осталось, только фольга со следами острых зубов. Присев перед болонкой на корточки, он заглянул в жадные, но донельзя счастливые глаза.
— Не стыдно тебе, а? — покачал головой.