Подземелье ведьм - стр. 18
– Не могу…
Он пятился к двери, не отводя взгляда от тётушки.
– Мне нужно, понимаешь? – почти с мольбой промолвил он.
Тётушка только сильнее нахмурила брови. Даже сейчас, в ночной рубашке и с убранными под чепец волосами, она не растеряла своего грозного вида. Она было сделала шаг вперёд, но Стейн опрометью кинулся за дверь дома, зная, что если уступит – мир, который готова была подарить ему Венди, останется яркой и красивой сказкой, годной лишь на то, чтобы рассказывать её деревенским малышам.
– Стейнмод… – растерянно проговорила тётушка, теряя весь свой суровый вид.
Он оглянулся, даже не замечая, что щиколотки тонут в холодном вязком тумане.
– Прости.
И бросился за калитку, и дальше – вдоль холма, к берегам Вольденграса. Туда, где ждала его Венди. Он ещё долго слышал, как, надрывно рыдая, звала его тётушка. Знал, что завтра с утра уже не увидит её руки, привычными движениями замешивающие тесто на хлеб. Завтра она не назовёт его полным именем и не будет ругать за нетронутый обед. Завтра… Начнётся совсем другая жизнь. И пусть сейчас немного больно – это рвутся путы, связывающие его с человеческим миром. И пусть рвутся. Старый Стейнмод остаётся здесь, чтобы больше никогда не вернуться.
– Да чтоб тебя, – стукнул он кулаком по входной двери, когда та со скрипом закрылась. Внутри всё было так же, как и десять лет назад. Всё так же кухонька, ютящаяся в углу дома, была украшена зеленью в глиняных горшках. Со стен свисали пучки сушеного лука и чеснока, а в миниатюрных баночках на полках теснились специи. Гретта любила готовить.
– Пап? – из угла вылез парнишка, которого Стейн не заметил. Его рыжие вихры, обычно торчащие во все стороны, грязными прядями свисали на щёки, мокрые от слёз. Он старался держаться, но эти солёные водопады, казалось, были бесконечны.
– Да, Альв. Как ты? – спросил Стейн и сам поморщился от того, насколько безразлично прозвучал его голос. Все чувства будто умерли, исчезли, оставив внутри лишь пустоту.
– Я… – парнишка почесал за ухом и запнулся.
– Что?
– Я к бабушке уйду, можно? – наконец, собравшись с духом, выпалил он.
– Да, давай я тебя соберу. Ты это хорошо придумал, – мужчина присел перед Альвом и большими пальцами утёр слезинки с его глаз, – ей сейчас очень тяжело. Не должны дети умирать раньше родителей, не должны. Побудь с ней, пока не полегчает.
– Нет, пап. Ты не понял. – Альв отстранился и внимательно посмотрел в глаза Стейну. – Я навсегда.
Стейн почувствовал, как опустошение внутри сменяется обидой и злостью. Да, он не будет горевать годами по Гретте – жизнь в подземелье приручила его к тому, что близких нужно отпускать. Особенно, если эта близость была вынужденной. Он до сих пор с трудом понимал, что, кроме влечения тела, могло побудить его оставаться в этом доме. Что, если не тоска по утраченной семье? И вот он снова теряет того, кто успел стать ему дорог.
Альв понравился ему с первого взгляда. И Стейну казалось, что и мальчик видит в нём близкого человека, раз уж называет отцом. Всякий раз, как он слышал от этого парнишки слово «папа», в груди всё переворачивалось, а в памяти возникал другой детский голосок. Голос, который он вряд ли теперь услышит.
– Как это, навсегда?
– Понимаешь, мне там лучше будет. И бабушке тоже, – Альв почесал шею и неуверенно добавил, – а ты сможешь снова искать свой клад. А я… а я всегда буду жить в соседней деревне, сможешь приходить в гости.