Подруги. Над пучиной (сборник) - стр. 17
Мальчик удивленно перевел свои большие глаза на барышню, бальный наряд которой казался столь странным в этой бедной комнатке. Он, казалось, впервые ее заметил.
– Надежда Николаевна тебе доктора привезла! – пояснила сестра, перехватив его вопросительный взгляд.
– Благодарю вас, – прошептал Павел, все еще не вполне понимая, в чем дело.
Глава VI
Бедному всякое горе вдвое
Молохова и доктор уехали. Домик Савиных погрузился в тишину. С полчаса еще слышался недовольный голос старика Савина, ворчавшего на жену, на судьбу, на неосторожность сына, навлекшего на себя и них такую беду, но скоро равномерный храп сменил его бормотание. Степа свернулся на своей кровати, не раздеваясь; Марья Ильинична, измученная горем, утомленная за день, прикорнула на диване возле сына. Не спала одна Маша. Она села к столу, на котором они обыкновенно обедали, тут же, рядом с братом, затемнила от него маленькую лампу и усердно принялась готовить к завтрашнему дню урок, прерванный с появлением пострадавшего Павла. Она оставляла свое занятие только затем, чтобы поглядеть на него, дать ему напиться, поправить одеяло. Поила осторожно, с ложечки: доктор приказал не поднимать больному голову. Павел лежал пластом, время от времени забываясь; но скоро у него сделался жар и бред, не дававший им обоим покоя до самого утра. Когда часам к семи он наконец задремал, Маша вышла в кухоньку, вздула угли, поставила самовар, умылась и, уже совсем готовая выйти из дома, разбудила мать.
– Вы уж не посылайте Степу в училище, – прошептала она, – может быть, не обойдетесь без меня, так пусть он добежит до гимназии и скажет швейцару, a тот меня вызовет. Может, и послать его куда придется. Папа ведь на службу уйдет… Я бы не пошла, да уж очень важные у нас сегодня занятия. К полудню вернусь.
Она уже уходила, когда мать нагнала ее в сенцах.
– Ах, что ж это я, совсем голову потеряла!.. Ведь у меня ни гроша! Ты говорила, y тебя есть пять рублей.
– Есть, – затаив вздох, ответила Маша. – A разве… У него уже ничего нет?
– Не знаю, милая! Ты знаешь, каково мне у него просить… Говорил вечор, что этот месяц до жалованья страсть как трудно дотянуть будет; больше, говорит, как по рублю на день никак не могу давать… A тут вон какой грех вышел! Приедет доктор, что-нибудь понадобится, лекарство али что… Не стал бы отец артачиться… Крутой он стал ныне, сердитый. Чтоб не тревожить Павлушу…
– Не дай Бог, маменька! Нет уж, вы не допускайте. Я вам сейчас отдам деньги. Вы их так для Паши и держите. A если что… Я после еще достану.
«Надо будет Надин подарок продать! – подумала она. – Что ж делать? И браслет продам, и без теплого останусь, лишь бы брат выздоровел!»
Она достала из своей шкатулочки деньги, которые копила себе на теплый бурнус[10], и отдала их матери.
– Будить, что ли, отца-то? – спросила шепотом Марья Ильинична, косясь на спящего мужа.
– Да, ведь и ему скоро на службу пора.
Маша разбудила отца, остановила его сердитый возглас спросонья, напомнив о болезни Паши, о позднем часе и о службе. Только убедившись, что все благополучно, что отец не сердится, a больной продолжает спокойно дремать, наконец вышла из дому.
Гимназия была в центре города, далеко. Но Савина шла быстро и поспела вовремя, к первому звонку. В коридоре ее встретила начальница гимназии – высокая, полная дама.