Подменыш - стр. 3

Так устоялось испокон веков, с тех пор, как эльфы взяли на себя клятву защищать людей. И пусть древний народ давно уже не питал к младшему брату любви, законы, записанные на священных камнях, действовали до сих пор.

Марна рассказала Имреку, что мать желает избавиться от младенца, и рассказала, какой будет цена – одна плата для роженицы, другая – для посредницы.

Старухе Имрек обещал ещё тридцать лет жизни – пусть она не стала бы моложе, но век её стал бы на треть длиннее. Во власти эльфийского князя, веками копившего жизненную силу людей, было одарить её подобной наградой.

Роженица же, по словам Марны, ненавидела ребёнка за то, что он не походил на отца. И в обмен на настоящую человеческую жизнь желала иметь любого мальчика, золотого волосами, как муж её Олаф, и такого же сильного в обращении с мечом.

Не было трудно для Имрека исполнить и это желание.

Прискакав к своему ивовому терему, князь оставил коня слугам, а сам спустился в подвал, где вот уже сотни лет томилась безумная пленница. Была она крупнее и сильнее любого из людей, и тем более – эльфов, потому как последние были изящны и красивы, но хрупки телом. Троллиха была безумна, и Имрек не стал вести с ней долгих разговоров. Приказал слугам привязать её так, как было ему удобно, и сделал так, что понесла она от него в ту же ночь.

Затем долго танцевал колдовской танец эльфийский князь, девять раз обошёл он тело пленницы, пока в воплях и боли не родила она младенца, лицом как две капли воды похожего на человеческого ярла Олафа. Крупного, как была в детстве его настоящая мать, и такого же сильного. Обрезав пуповину, Имрек взял младенца на руки, закутал в паучий шёлк. Вернулся к своему коню и снова помчался по небу туда, где соединялись мир эльфов и мир людей. Раньше, чем над Явью засеребрился рассвет, уже стоял он под окнами Хильды. Опустив на подоконник одного младенца, он взял в руки другого и прижал к груди. Хотел было осмотреть его, да не успел – закричали петухи, и Имрек понял, что пришло время возвращаться домой.

Вскочив на коня, он помчался обратно к лесу, миновал переход, уложил младенца в своей спальне на шёлковых эльфийских покрывалах. Развернул человеческие пелёнки. И замер, с удивлением разглядывая то, что приобрел.

***

Открытие Имрека не слишком расстроило. Оно не нарушало его планов.

Имрек давно забыл об обещании Марны подарить ему младенца. Он бы и не вспомнил о человеческой женщине, если бы не столь кстати пришедший ему в полнолуние зов.

А кстати он пришёлся потому, что Имрек задумывал новое развлечение в мире людей. Он собирался заполучить предмет, который был украден из эльфийских сокровищниц много веков назад, и который, как он считал, по праву принадлежал ему. Был это меч, выкованный асами для его эльфийского отца.

Хранился тот меч на монастырской земле, куда не смел ступить ни один эльф. Был он запечатан семью замками из кованого железа, какого не мог коснуться ни один сын Древнего племени. И над дверьми подвала, где хранился тот сундук, сиял крест – знак, на который не мог смотреть без слёз ни эльф, ни тролль.

Так, услышав зов Марны и узнав о её желании, Имрек сразу подумал о том, что выполнить его собственное желание сможет человек. Но только самому преданному человеку доверил бы он свою тайну. А поскольку Имрек был бессмертен, и время, за которое вырастает и старится человек, не значило для него ничего, то кто мог помочь ему лучше, чем приёмный сын, рождённый в племени людей?