Подлинная царица - стр. 9
Ревовка, где я родилась, располагалась неподалеку от других поместий, во владение которыми мы вступили благодаря усилиям князя Голенищева-Кутузова, героя войны, спасшего Россию от вторгшихся в ее пределы французов. Наша чудная старинная усадьба была окружена большим парком, прорезанным аллеями. По краям аллей были высажены липы, в их ветвях пели соловьи. В эту самую минуту, когда я пишу настоящие строки, я мысленно вдыхаю незабываемый аромат лип, вспоминаю красоту и мирную тишину окружающей природы. Поистине это был волшебный край. У нас в поместье царили благоденствие и счастье.
Само село располагалось рядом с помещичьей усадьбой. Предки мои погребены в сельской церкви. Выстроившиеся аккуратными рядами хаты белили каждую неделю. Кровли их были из камыша. На фоне белых стен яркими пятнами выделялись цветочные клумбы. Перед каждой хатой в саду – вишни. То был край вишневых садов, белоснежных мазанок и бесхитростных радостей.
С семейством нашим крестьяне находились в самых хороших отношениях. На бабушку, госпожу Хорват, они смотрели как на свою благодетельницу. Если у кого-то случался пожар, она помогала погорельцу построиться, снабжала селян топливом. Участью своей крестьяне были вполне довольны. В услужении у бабушки еще оставались отдельные селяне, которые некогда были крепостными нашей семьи. В старину было принято оставлять за невестой в качестве приданого известное количество крепостных. Десять крестьян, которым пришлось сопровождать мою бабушку в Ревовку, обожали свою барыню. «Твердят, будто мы были несчастными рабами, – говорили они. – А ведь о нас заботились. И помещик был для нас все равно что отец родной».
Зато, оказавшись в привилегированном положении, крестьянин или крестьянка, как правило, превращались в тиранов. Я слышала про одну красивую крестьянскую девушку, ставшую возлюбленной одного очень знатного помещика, которая перещеголяла любого самодура. Она заставляла своих родичей стирать на нее белье и требовала, чтобы полоскали его только в проточной воде. Если же оказывалось, что нижние юбки недостаточно подкрахмалены, то всю ее родню секли розгами. Сами мы даже не думали настаивать на том, чтобы белье стояло колом от крахмала. Полагаю, что подобная жестокость – характерная черта всех, кто из грязи да вылез в князи.
Бабушка моя, урожденная баронесса Пилар>2, ставшая госпожой Хорват, была милейшей души человек, и я любила ее всем своим детским сердцем. Она обожала рассказывать мне сказки, примеру ее следовала и наша старая няня. Когда мы проходили по берегу реки и я восхищалась нежной красотой лилий, я в который раз слышала предание о том, что, когда орды татар нападали на село, женщины и дети бросались к реке и прятались под широкими листьями водяных лилий до тех пор, пока налетчики не покидали деревню.
Жители Ревовки были очень суеверны и искренно верили в ведьм и колдунов. Никто не сомневался, что у некоторых женщин бывают хвосты и что они наводят порчу на коров. Горе той женщине, которая чересчур уж убивалась по умершему мужу! Ведь он в таком случае превратится в огромную змею и через трубу проникнет в хату, наводя страх на ее обитателей. Некоторые из этих историй производили на меня жуткое впечатление. По душе мне были милые обычаи и обряды, приуроченные к отдельным временам года. Обряды эти, увы, остались в прошлом, при большевиках уступив место иным, кровавым обрядам, составляющим сущность ленинского учения.