Подкидыш для Цербера - стр. 53
— Кто они и что с ними стало? — все же спросила, больше чтобы поддержать разговор.
Сандро печально вздохнул и побарабанил кончиками пальцев по крышке фотокамеры.
— Кто они — неизвестно. Их поместили в больницу… в другую больницу. И вряд ли они когда-либо что-то расскажут.
Похоже, мои ожидания подтвердились.
— Сколько они пробыли в твоем кабинете? — затаив дыхание, спросила я.
— Почти сутки, — признался Сандро. — Когда вернулся и увидел тебя, истекающую кровью, и думать забыл о чем-то еще. Довез тебя до клиники, передал на руки врачам. И только после этого вызвал полицию.
— Что ж, они свое наказание уже получили, — согласилась я. — Пожалуй, более строгое, чем то, что полагалось по закону.
Сандро сделал еще несколько снимков, но я даже не обратила внимания. Кажется, привыкла к вспышкам камеры или же смирилась. А вот вопрос фотографа застал меня врасплох:
— Если ты не знала этих ребят, зачем открыла им ворота? Почему не заперлась в доме? Или они напали внезапно, после того, как попали в кабинет?
Как бы плохо я себя ни чувствовала, пришлось резко включить мозг. Не говорить же Сандро, что ждала кое-кого другого.
— Они представились организаторами выставки и сказали, что ты назначил им встречу. — Врать у меня получалось еще хуже, чем работать опером. — Я подошла ближе, и тут они наставили на меня пистолет. Пришлось открывать…
— Прости… — прошептал Сандро. Кажется, он проглотил мою ложь. — Из-за меня ты несколько месяцев не сможешь нормально передвигаться.
Мне хотелось провалиться сквозь землю. Ага, организаторы выставки в масках, спортивных костюмах и с оружием. Глупее отмазку сложно придумать. У меня даже промелькнула мысль, что Сандро знает правду и лишь притворяется, будто поверил. Вот только ради чего? Неужели я ему не безразлична…
— Сама виновата, нужно быть осмотрительнее, — все же повинилась я. — Твои фотографии пострадали?
Сандро невесело усмехнулся.
— Негативы я храню в еще одном сейфе, так что восстановить данные не составит труда. Жаль что, уезжая, не догадался и тебя спрятать за семью запорами.
Он взял мою руку и легонько пожал. Но от одного этого жеста я покраснела, как первоклассница, которой впервые поставили «пятерку» за поведение.
— Не держи на меня зла, — продолжил Сандро. — Если ты не против, то я оплачу лечение и обеспечу всем необходимым. Можешь остаться на восстановление тут, в клинике. Или поехать домой — твои друзья и родственники наверняка беспокоятся.
Я отвернулась. Одиночество вновь распахнуло мне свои неласковые объятия. Возвращаться в квартиру, что делила с Игорем, — немыслимо. Искать новое жилье в таком состоянии — тоже проблематично. Конечно, можно попросить Николаича обеспечить меня койко-местом — все же на задании пострадала, а не просто так. Но возвращаться к прежней жизни, расставаться с Сандро было равносильно пытке.
— У меня нет ни друзей, ни родственников, — призналась я как на духу. Повернулась к Сандро и бросила: — И жилья тоже нет. Свою комнату в коммуналке я давно продала. На съемную квартиру мне нельзя возвращаться… нужно искать новую. А больницы и медсестер ненавижу с детства. С тех пор, как болела бронхитом в детдоме. Это, может, у вас в Италии о сиротах заботятся как о собственных детях. А меня нещадно лупили, когда кашляла ночью и будила остальных детей.