Подкидыш для Цербера - стр. 38
— Не совсем, — голос Сандро был тих и печален. — На моих фотосессиях девушкам приходится лицом к лицу сталкиваться с самими собой. А мне остается наблюдать за их внутренней борьбой — борьбой черного и белого. И, как видишь, первое почти всегда побеждает. Редко кто может одолеть темные стороны души, их призыв слишком силен.
— Что стало с девушками потом, после того как они покинули твой дом? — этот вопрос не давал мне покоя.
Сандро вздохнул. Поднес к лицу фотокамеру и сделал снимок.
— Они возвращались домой прежде, чем последствия становились необратимыми, — сказал он. — Забывали о фотосессии, о внезапно проявившихся вспышках странных желаний, о скрытых чертах своих характеров. И обо мне. Но у меня остались их снимки, на одних девушки — мои друзья, на других — ненавидят меня и готовы убить за то, что вмешался в их жизнь. Такова расплата за мой дар. Хотя правильнее будет называть его проклятием.
Я на секунду позабыла о своем задании, о других моделях и о грозе. Сейчас был важен только Сандро. Он, как одинокий маяк посереди бескрайнего океана жизни, пытался выстоять под ударами штормовых волн. Я чувствовала, почти физически ощущала его боль. Не знаю, что бы стало со мной, если все окружающие люди превращались бы в злобных монстров.
— Ты никогда не пытался отказаться от этого дара? — Я подошла к Сандро и положила руки ему на плечи. Заглянула в глаза, ища ответ в блестящем омуте ртути. — Одиночество так страшно…
Одной рукой придерживая фотоаппарат, вторую Сандро положил мне на талию.
— Я никогда не бываю один. У меня есть моя камера, снимки и любимое дело. Они заменили мне реальный мир. Только иногда, когда тоска по человеческому теплу и настоящему общению становится особенно сильной, я приглашаю в дом людей. Но делаю это все реже и реже. Не хочу заставлять других пройти через то, что испытал сам.
— Но ты выдержал, — возразила я. — И не стал чудовищем. Значит, и другие могут.
— Но какова цена такой проверки… Разве ты не чувствуешь, как в тебе нарастает паника, как вспоминаются давно забытые страхи и обостряются хронические болезни?
Ну да, я вспомнила про грозу. Глаза постоянно слезятся, хотя на вилле пыли нет и в помине. Чаще грызут сомнения, и изредка возникает желание разрыдаться без видимой причины. А еще меня неудержимо влечет к Сандро. И своей тайной страсти я готова поддаться, даже если она окажется для меня губительной. Но это осознанный шаг, а не воздействие камеры или чего-то еще.
— Позволь мне остаться до конца месяца, — попросила я. — Не прогоняй. Вот увидишь, у меня не будет злобной маски вместо лица. И я не стану тебя ненавидеть. Обещаю.
Сандро уткнулся носом мне в грудь и с шумом втянул воздух.
— Ты пахнешь солнцем и светом. Мне нравится, когда ты рядом, — признался он. — И я хочу верить, что ты выдержишь. Но пообещай, что уедешь, если станет особенно тяжело.
— Хорошо, — согласилась я. Пробежала пальцами по его волосам, обхватила ладонями шею. — Обещаю.
Его взгляд потеплел. Ладони с моей талии переместились на лопатки, затем снова вниз, к пояснице. От этого поглаживания захотелось прогнуться в спине, как ластящейся кошке.
В этот миг послышался оглушительный раскат грома. В доме пропал свет, и теперь только пламя камина освещало гостиную.
Хотя нет, теперь стала вновь видна татуировка Сандро — ее краешек выглядывал из расстегнутого ворота рубашки. Я коснулась светящегося завитка и зажмурилась, превозмогая желание расстегнуть рубашку полностью и осмотреть татушку целиком. И не только ее.