Подари мне ракушку каури. Рассказы и миниатюры - стр. 30
– Анна Аркадьевна, давайте я вам помогу, – предложила я.
В ее тяжелой сумке, видимо, были наши сочинения.
– Спасибо, Вера. Не нужно. Зайди, пожалуйста, ко мне на перемене, – попросила она.
В этот день Анна Аркадьевна подарила мне несколько книг. В сумке были не сочинения…
Она читала свою последнюю лекцию. Но мы этого еще не знали. Когда были произнесены заключительные слова, она поправила левой рукой локон, посмотрела на нас, и я вздрогнула: это был взгляд ноябрьской женщины, которая прощается с любовью. И впереди у нее – зима.
Я стояла у окна и смотрела, как льет дождь.
Я видела, как уходит женщина-осень. Ее белое пальто потемнело под тяжелыми струями дождя. Или это туман скрыл ее пеленой неизвестности?
Зонт Анны Аркадьевны остался на столе. Я схватила его и побежала за ней.
Вслед мне плакал аккордеон Пьяццоллы, и этот плач несся к той, которая так любила эту мелодию. «Танго танцуют вдвоем», – стонал аккордеон. А звук уже исчез, полетел туда, где, как он думал, найдет счастливую пару для своего возрождения…
Я преподавала литературу, и образ Анны Аркадьевны часто возникал передо мной.
На уроке о творчестве Чехова мои студенты горячо спорили о том, что сейчас нет любви и нет таких женщин, как Чеховская героиня. Правда, по поводу любви они свое мнения меняли к концу первого семестра, но со вторым – оставались. Я понимала: только их собственная жизнь может ответить на все вопросы.
Я рассказала им, что встретила только одну такую женщину и то очень давно. Но, может быть, мы просто не замечаем в наших современницах души тех героинь девятнадцатого века, которыми восхищаемся?
Во время лекции о творчестве Толстого я зачитала им фразу из его трактата: «Зрячие понимают и определяют то, что видят перед собой, – слепой тыкает перед собой палкой и утверждает, что и нет ничего, кроме того, что показывает ему ощупь палки».
И мои студенты вновь вспомнили даму с собачкой. А я подумала: «Где вы, Анна Аркадьевна?»
Как мы встретились с Лилией, дочерью Льва Иосифовича, спустя десятилетия, отдельная история.
В первый же день для меня было столько открытий! У нее фамилия, как у Анны Аркадьевны. Неужели? Я помню, что у нее был сын, ровесник дочери Льва Иосифовича и Валентины Петровны.
Лилия смеется:
– Мы же с Петей, сыном Анны Аркадьевны, учились в одном классе, когда они жили в нашем городе. Потом встретились в университете в Ленинграде. И с тех пор вместе.
– Расскажи мне о ней, – прошу я. – И о родителях. Почему она тогда уехала?
Лилия вздыхает и продолжает свой рассказ. Анна Аркадьевна уехала потому, что у сына была серьезная аллергия, грозящая перейти в астму, и врачи советовали сменить климат. Они вернулись в Ленинград.
Валентина Петровна умерла от тяжелой болезни, когда Лилия заканчивала университет. Лев Иосифович тяжело пережил ее уход.
– Знаешь, они с мамой были душевно близки и любили друг друга. Мама говорила: «Левушка, поезжай к ней. Не мучайся. Я смогу…» Но папа остался с нами, хотя я знаю, что его чувства к Анне Аркадьевне – это то, что называют полным слиянием.
Прошло три года после… мамы. Папа приехал к Анне Аркадьевне. Мы в это время жили с ней вместе. Я не знаю, о чем они говорили, но он вернулся домой.
Мы с Петей уехали в Америку, и так получилось, что остались здесь.