Под кодовым названием «Эдельвейс» - стр. 50

– Вы что, все это мелете сознательно, Кеслер? – удивленно поднял брови Хейниш.

– А почему бы и нет? Бергер – девушка привлекательная, тут как раз фронтовые страсти, молодецкий запал… А фрейлейн Бергер молчит по понятной причине – не хочет испортить свою целомудренную репутацию…

– И что же, вы предлагаете арестовать фрейлейн Бергер?

– Именно так, герр штурмбаннфюрер. Она может явиться тем отсутствующим звеном, на котором держится весь ход событий.

– Интересная версия, Кеслер, – иронически заметил Хейниш, – просто захватывающая. У меня к вам есть один-единственный вопрос. Как вы считаете, когда Мюллер увидел, по вашей криминальной терминологии, неизвестного петуха, он что, в панике кинулся наутек?

– Ни в коем случае! Поэтому-то стычка между ними была неминуема. Чтобы Мюллер убегал от юбки хорошенькой женщины? Такого не случалось никогда!

– Тогда вы осел, Кеслер, законченный остолоп! Ведь Мюллера застрелили в спину! Кроме того, если исходить из вашей версии, зачем Мюллеру надо было снимать шинель?

Пристыженный Кеслер подавленно замолчал, а Хейниш праздновал открыто триумф, добивая Кеслера своей железной логикой.

– Вы бы лучше додумались ознакомиться с рапортами ночных патрулей! Вот один из них. Сразу же в одиннадцать часов возле дома, где живет фрейлейн Бергер, была замечена комендантская машина с включенным мотором. В ней находился обер-лейтенант Мюллер. Не выходя из машины, он попрощался с Бергер и поехал в сторону улицы Темрюкской… Хотите прочесть своими глазами?

– А! – отмахнулся Кеслер. – Но тогда я не понимаю, почему «Эсмеральда» твердит, что в дом заходил неизвестный офицер?

– Вот это, – задумчиво ответил Хейниш, – и меня беспокоит. А хозяйка умерла…

В этот момент двери раскрылись и вошел Вилли Майер:

– Разрешите доложить. Прибыл майор Штюбе из абвера. Говорит, по делу Мюллера.

– Зовите!

Майор Штюбе, как и большинство абверовцев, ведомственно не любил службы безопасности. Как и все, хорошим тоном он считал поддерживать побасенки, легенды про артистизм и изысканную находчивость службы адмирала Канариса, чего, мол, абсолютно недостает невеждам из СД. Кулачище да палка – вот их метод! Абвер факты добывает, СД факты выбивает. В этом разница. Неприязненные ведомственные отношения понуждали иногда к маленьким, мелким подвохам, которых добивались исключительно во имя высокого реноме собственной фирмы, чтобы хоть как-то досадить конкурирующей организации. Грубо говоря, старались утереть нос друг другу.

Майор Штюбе тоже появился со своеобразным и довольно убедительным «платочком» для слишком задиристого носа штурмбаннфюрера. Откормленный, хорошо выбритый, пахнущий духами и весь похрустывающий свежевыглаженным бельем, он внешне прямо-таки светился дружелюбием, любезностью и сердечным расположением к службе безопасности вообще и к герру штурмбаннфюреру в частности, о чем и поспешил уведомить без лишних проволочек. Но Хейниш, естественно, не поверил ему ни на грош, встретил настороженно.

– Мне доложили, – проговорил он с холодком, от которого нисколько не увяла любезная усмешка майора, – что вы прибыли по делу Мюллера?

– Именно так!

– И какое же отношение вы к нему имеете?

– О, господин Хейниш, – еще больше расцвел Штюбе, – дело у нас общее – охранять тылы доблестной армии фюрера от вражеских агентов. Прослышал я, что арестованная старуха нанесла вам ощутимый удар, скончавшись прямо у вас в кабинете. Да, что ни говорите, а тяжело порой бьет нас неумолимая рука судьбы…