Под игом чудовища - стр. 28
А «намёки» эти обычно выражаются в том, что сержант особо строгим тоном, и хмуря брови, велит перед ужином привести в порядок оружие. Или в том, что на ужин дают огромную порцию бекона или говядины. Или в том, что в башнях королевского дворца, а точнее – крепости – Клауда – до отбоя и много позже горит свет в зале для совещаний высшего военного руководства…
Да мало ли!
Но на памяти Бориса два раза состоялись и настоящие, не учебные, тревоги. Первая – когда им пришлось в марш-броске преодолеть пять миль, и, рассыпавшись цепью по лесу Ривендолл, отстреливать и рубить в капусту огромных крыс – те упорно не желали отступать, пытаясь прорваться к густонаселённым провинциям, ближе к центру Тарсии. Ну и хорошо. Потому что так их куда легче оказалось поубивать, чем если бы они попрятались по норам, а вылезли только на следующий день.
Во второй раз, полтора года назад, бегать никуда не пришлось.
Зато пришлось забраться на крышу казармы, и все сторожевые вышки лагеря, и потратить практически весь запас стрел, убивая всё прибывающих и прибывающих с севера огромных плотоядных летучих мышей, про укус которых им сообщили, что он – ядовит! Когда кончились стрелы, в ход пошли и мечи, и копья, на которые гнусно верещавшие твари так и кидались! Словно сами желали приблизить свою смерть!
Впрочем, может, твари и действительно не понимали, что нападать с когтями и зубами на подготовленных и отлично владеющих любым оружием профессионалов – просто самоубийство. Хотя позже, обсуждая с сослуживцами эту проблему, Борис и его друзья и коллеги пришли к неутешительному выводу, что как раз они, Армия, и являлись приоритетной целью гнусных тварей. Ведь выведи Армию из строя – и плохо вооружённые и слабо, или вообще не тренированные, и обычно не защищённые надёжными шлемами и кирасами фермеры адекватного сопротивления оказать не смогут!
Сосед Бориса по нарам, тоже капрал, Гарри Остерманн, свесившись с верхней полки, выпялился на Бориса:
– Никак, тревога?!
– Да, похожа на настоящую. Ну, чего застрял? Высоты боишься?
В ответ капрал спрыгнул мускулистым пузом прямо как был, в одних трусах, прямо на спину уже вскочившего с нижнего лежака Бориса:
– Точно! Спасибо, что спас моё тело от удара о грешную землю!
Борис ничего не ответил, но его локоть очень точно въехал прямо под ребро коллеги. После чего у того сразу пропала охота беречь своё тело от «соударения с землёй». Как и говорить. Разве что шипеть и материться.
Оделись быстро: тренировки!
Построение перед казармой, на плацу, состоялось меньше чем через минуту после сигнала тревоги. Старший сержант Симон Борде, с горящими глазами, и раздувающимися от предвкушения схватки с очередным врагом, ноздрями, скомандовал:
– Равняйсь! Смирно! Взвод! Слушать вводную!
Вслед за остальными сержантами, выстроившими на обширном плацу свои взводы, ту же команду повторили и лейтенанты рот, и капитаны батальонов.
Полковник Люциус, с видимым удовлетворением убедившийся, что шеренги замерли в полной неподвижности, не стал ходить вокруг да около. Его зычный голос отлично доходил бы и до самых потаённых закоулков, если б таковые имелись в обнесённом пятиметровым тыном трёхтысячном лагере:
– Солдаты, сержанты и офицеры! Вы, разумеется, уже догадались, что тревога не учебная. Всё верно: на нас опять напали. Если присм