Под атомным прицелом - стр. 34
Кто-то из соседей не выдержал и заплакал. Кто-то даже решил на всякий случай укрыться в подвале своего дома или убежище на заднем дворе – Аманда как-то отстраненно подумала, что вряд ли бы это их спасло от стомегатонной Супербомбы, упади она и правда на Де-Мойн с этого спутника. Видимо, большинство соседей вокруг тоже это понимали, поэтому они так и остались стоять на месте, словно бы в оцепенении.
И ещё Аманде запомнились слова Дэвида, сказанные вполголоса папе с мамой, когда они уже вернулись домой:
– Если этот аппарат и правда неуправляем, то мне бы очень не хотелось, чтобы наши парни когда-нибудь сошлись в артдуэли с теми, у кого есть такие баллистики…
А в пятницу отличились уже умники из университета Дрейка. Они сумели сначала записать песню со спутника на магнитофон, а потом ещё и подключить к нему телефон по схеме автоответчика, – так что теперь любой желающий мог позвонить по известному номеру (они его ещё и через газету опубликовали!) и прослушать песню целиком прямо из своего дома, причём столько раз, сколько захочет (ну или сколько позволит его жадность по оплате счёта за телефон). А ведь Де-Мойн – это вам не какой-нибудь провинциальный американский городок из рассказов Марка Твена, а столица штата Айова, с населением под 200 тысяч человек. И желающих (в основном среди скучающих домохозяек и шаловливых подростков – и это ещё не считая междугородных звонков!) нашлось столько, что на выходных телефонная сеть всего города оказалась полностью парализована[10], – после чего к Дрейку примчалось возмущённое начальство телефонной компании, вместе с начальством Гражданской обороны, где они хором высказали уже начальству университета всё, что они думают о талантах местных студентов.
Все вроде стало, как прежде – только учебные тревоги в школе устраивали по два, а то и по три раза в неделю. Хотя учитель мистер Колман сказал:
– У вас тогда будет два или три шанса из ста, что вас откопают живыми. Но если русская Супербомба взорвется над Сентер-стрит – тут останется лишь выжженная земля, даже без пепла и обломков.
В школе Калланан (как и во всех других) ученикам выдали по паре металлических жетонов с отчеканенными личными данными (имя, фамилия, адрес родителей, вероисповедание) и велели носить на шее постоянно. Сначала это было смешно – на случай, если потеряемся, и нас домой привели – так мы уже не такие малолетки! Пока кто-то не спросил, а отчего два одинаковых – на что учитель ответил вполне серьезно:
– Когда упадет русская Бомба, чтобы ваши останки после можно было опознать. Один жетон захоранивается вместе с телом, второй сдается для учета. Такой же порядок, как у наших солдат в Китае и Вьетнаме.
Пустырь возле реки огородили как муниципальную собственность – но репортеры тут же разгласили (свобода слова и прессы!), что там предполагается захоронение большого числа трупов в случае войны, во избежание эпидемии. В том же «Регистре» (мы ведь демократическая страна!) обсуждался контракт на изготовление тысяч мешков для тел (поскольку гробов не хватит) – рядом с сообщениями из Вьетнама, о войне с коммунистами Дяди Хо, за спиной которого стоят русские. В церквях Де-Мойна священники вели богословские споры – считать ли грехом защиту (с оружием в руках) себя и своей семьи, укрывшейся по тревоге в фоллаут-шелтере, от вторжения в ваше убежище соседей и прочих посторонних лиц? В бывшем доме миссис Мэй появился новый владелец – наверное, при деньгах, раз сразу заказал во дворе строительство бомбоубежища по самому высшему классу, из лучшего бетона, целых два этажа под землей, снабженные всем необходимым. Папа и мама ходили знакомиться – и после сказали: