Под атомным прицелом - стр. 36
– Конечно, удастся! – сказал Боб. – Всегда в финале герой, с подругой в обнимку и золотом в кармане, скачет или уплывает за горизонт, вы помните хоть один фильм, где было бы иначе? Даже если бы какой-то придурок и снял бы так – кто бы пошел на это смотреть?
Зал был полон – на такие фильмы ходили, иногда по нескольку раз, не только тинейджеры. Жить в субурбии вроде Гринвуда комфортно и безопасно – но очень уж скучно. Как в том мультике, про образцовую семью американцев из среднего класса, где папа работает менеджером в «Корпорации болтов и гаек», мама весь день хлопочет по дому или закупается в магазинах, а дочка исправно ходит в школу, делает уроки и помогает маме на кухне. И хочется хотя бы ощутить себя героем, взглянуть со стороны (и в полной безопасности) на иную, яркую жизнь, что проходит где-то. Если это стоит недорого – впрочем, даже те неудачники, кто и в «золотое время» Великой войны не сумели пробиться в средний класс, тоже выделяли из еженедельного заработка несколько долларов, чтобы посмотреть на захватывающие приключения хороших парней, и как плохие парни все время проигрывают – значит, мы еще не самые лузеры, кому-то везет еще меньше, чем нам?
Фильм все не начинался. И вдруг перед публикой вышел мистер Фридман, он был в «Парамаунте» кем-то вроде распорядителя – всегда вежливый, готовый при необходимости помочь, решить какую-то проблему. Сейчас он, с бледным лицом, срывающимся голосом сказал, что по только что пришедшим новостям, русский спутник успешно приземлился, собака жива, а главное, уже есть фото, где аппарат еще до посадки сопровождают вертолеты – и размер капсулы на вид вполне позволяет в ней атомный заряд разместить. То есть Советский Союз может попасть запущенным в космос снарядом в нужное место на земле.
С минуту в зале стояла мертвая тишина. А после Боб громко крикнул:
– Давай показывай кино, подлый врун!
Фридман закатал рукав рубашки на левой руке. И ответил:
– Я приехал в Америку в сорок шестом. А до того – вот эту татуировку с номером мне сделали в нацистском концлагере Аушвиц. В «зеленом доме» – так отчего-то прозвали барак, откуда нацисты забирали узников на смерть. У этих злодеев был свой жестокий юмор – из «зелёного дома» не гнали на работу, там сытно кормили, и даже дозволялись некоторые вольности, вроде библиотеки, шахмат, музыкального и театрального кружка. Но каждый день, в произвольный час, в тот барак входили эсэсовцы и отбирали – «ты, ты… и вот ты – на выход!», смертников тоже всегда было произвольное число. И никого из них после не видели – ходили слухи, что их заживо сжигают в печи крематория, или отправляют в газовую камеру, или проводят какие-то ужасные эксперименты – а кто-то даже шептался, что их приносят в жертву Неназываемому, чтобы вымолить у него победу для Рейха! А нам, чтобы не сойти с ума, оставалось лишь стараться не думать, кого из нас заберут уже завтра, потому что предсказать или как-то просчитать свой жребий тоже было невозможно – я помню, как кого-то из новичков забирали буквально на следующий день… ну а мне повезло прожить там почти год, пока нас не освободили! Но таким «старожилам» было ещё хуже, потому что те, кому повезло меньше, – когда их уводили на смерть, проклинали нас, якобы мы как-то «выкупили» у нацистов свои жизни и не хотим делиться этим «секретом»! А мы, пытаясь забыться, вели высокоумные беседы, или развлекались как могли – а завтра снова приходили эти мясники, для кого мы были лишь жертвенными баранами – и снова забирали кого-то из нас на бойню, – и так день за днём. Вы понимаете, что теперь все мы, граждане Америки – такие же игрушки в руках русского диктатора? И что он волен завтра приказать сжигать нас тысячами, даже миллионами – вся наша великая страна сейчас превратилась в тот «зелёный» барак, а все мы в его узников: мы вольны пока жить, развлекаться – но не от нас уже зависит, кому завтра умирать! Вам всем уже и номера выдали – только на жетончиках, на шее! А, пропадите вы пропадом, безмозглые олухи! Так же как мы в «зеленом бараке» разговаривали о философии, стараясь не думать, кого заберут завтра – так и вы мне кричите: давай показывай кино! – перед тем, как под русскими бомбами сгореть!