Почувствуй это снова - стр. 24
Здесь уютно. Негромко работает телевизор, там какой-то сериал эмоциональный. Бабуля сидит со спицами, рядом в кресле еще один набор — видимо, для тети Саши. Нормальный у них такой девичник.
— Здравствуйте! Простите, что поздно. Я шла домой от подруги и вдруг поняла, что соскучилась.
Римма Владиславовна не может скрыть радостного удивления и говорит громко:
— Юленька! Проходи, моя хорошая. Вот это сюрприз! А Матвея нет, он поздно приезжает.
— Знаю, я к вам, — улыбаюсь вежливо.
Чувствую легкость и облегчение. Весь следующий час мы втроем пьем чай и смотрим сериал. Выглядит бабушка Матвея неплохо, вот только похудела довольно сильно — это бросается в глаза. В остальном — такая же. Отпускает остроумные комментарии, шуточки. Делает комплименты.
Мне хорошо здесь. Комфортно. Люба не права: если бы я была эгоисткой, все эти люди не относились бы ко мне прекрасно, не так ли?
Время пролетает быстро.
— А Матвей передавал мои приветы? — уточняю я вдруг, задумавшись. Тут же осекаю себя: вновь пытаюсь спихнуть вину на него. Вину за то, что так редко звонила и приходила.
— Передавал, Юля. Каждый раз. Очень приятно было.
Следом подмывает спросить, бывали ли у Матвея в гостях в это время другие девушки. Например, моя лучшая подружка Люба. Но не решаюсь.
В половину восьмого Римма Владиславовна принимает таблетки и начинает клевать носом, я понимаю, что пора уходить. Засиделась. Обнимаю бабушку, доброжелательно прощаюсь. Обещаю вновь забежать как-нибудь.
Тетя Саша помогает ей устроиться удобнее и гасит свет, после чего мы обе выходим в коридор. Я начинаю тоже прощаться.
В этот момент дверной замок щелкает. Мы с тетей Сашей синхронно переводим глаза на входную дверь, которая открывается, пропуская в прихожую Матвея. Замерзшего, холодного, в застывшем пуховике, со снегом на ботинках.
— Привет, — говорит он медленно, вопросительно.
И это не просто какой-то там рядовой «Привет, как дела, неважно, я из вежливости спрашиваю». Я отчетливо слышу в его интонациях: «Что ты, блин, здесь опять делаешь, я ведь собираюсь спать с твоей лучшей подругой».
Сглатываю. Чувствую себя слегка оглушенной. Это самое кошмарное приветствие, что я слышала в жизни. Ну какой же у моего ребенка отец — мудак. Что же не повезло-то так, а? Настоящий злодей!
Словно через пелену доносится голос тети Саши:
— О, Матвей, ты рано сегодня! Какая удача! У меня как раз планы на вечер: донечка внуков привезла, хочу с ними побыть. Римма лекарство приняла, уже спит, всё хорошо. Я побежала. Завтра утром приду.
Матвей неопределенно кивает, смотрит при этом на меня. В голове проносится легкомысленное сожаление: снова я без платья! Но мой бывший, судя по всему, и так изумлен — праздничный наряд мог бы стать перебором. Матвей брови слегка приподнял, палит, разглядывает. Кажется, даже моргает пару раз, дабы прояснить картинку.
Тетя Саша расторопно обувается, суетится, шумит. Снимает с вешалки пальто, а дальше ее раз — и нету. Словно ветром сдувает. Лишь дверь входная хлопает и где-то вдалеке торопливые шаги по лестнице.
Мы с Матвеем оказываемся практически наедине. В той самой квартире, где был мой первый раз. И куча последующих.
Матвей слегка улыбается, словно думает о том же. Наконец отмирает. Скидывает ботинки, снимает куртку. Я украдкой наблюдаю за его плавными движениями. Коридор узкий — как только Матвей покинет прихожую, я сразу же поспешу одеваться.