Почти полный список наихудших кошмаров - стр. 15
Ее же точно никто не забудет.
Близилось раннее утро, на улице было еще темно и тихо. Эстер медленно проехала мимо супермаркета «Севен-элевен» – единственного работающего в это время заведения, а значит, ее последнего известного местонахождения, если кто-то все же решит ее убить. Она думала об этом слишком часто. А вдруг Джона Смоллвуд будет последним, кто видел ее живой (кроме ее убийцы, разумеется)? Что тогда полиция будет делать с зернистой видеозаписью с камер наблюдения супермаркета, где видно, как она проезжает мимо с обмотанной вокруг груди гирляндой? Просто решат, что она съехала с катушек и потом слетела где-нибудь с обрыва? Скорее всего. В итоге ее изуродованный труп обнаружат лишь через несколько месяцев, а то и лет.
– Соберись, Эстер, – пробормотала она.
Яркие огни магазина остались позади, и она покатила по мрачным, темным закоулкам. Вскоре улицы и вовсе закончились, и ей пришлось ехать через промышленную часть города, куда забирались лишь серийные убийцы да пьяные подростки.
– Иду к черту, Юджин, – бубнила Эстер, качая головой и как можно быстрее крутя педали; ее сердце громко ухало в груди. – Иди к черту, Юджин. Я серьезно, Юджин, иди к черту.
Когда она наконец добралась до завода, свет внутри уже не горел. Больше не было ни ярко пылающих костров, ни вопящих подростков, ни длинных теней, танцующих в окнах. Эстер оставила свой велосипед и пролезла через дыру в заборе, мигающие огни вокруг ее тела прорезали непроглядную тьму. Две фигурки ютились возле того, что осталось от костра, который сейчас представлял собой лишь яму с тлеющими углями. Хефциба обнимала Юджина за плечи и что-то шептала ему на ухо, возможно, даже напевала, пытаясь успокоить его, пока огонь угасал. Юджин сформировал вокруг них своего рода оградительный круг из фонариков, чьи лучи смотрели внутрь – это был островок яркого света среди теней. Если кто из посторонних наткнулся бы на них, то, скорее всего, принял бы за духов: мертвенно-бледная девушка с пепельными волосами и в пепельном платье тихонько напевает о любви и смерти, а молодой человек в наряде из увядшего воспоминания подрагивает в призрачном сиянии.
В детстве Юджин несколько раз пробовал проходить лечение, когда у семьи еще были средства на подобные процедуры, – до того, как Розмари начала спускать все свободные деньги на игровые автоматы. Однако та горячность, с какой он верил в свои иллюзии: их логичность, тщательность деталей, с какой описывались чудовища, обитающие в темноте, – словно передавалась каждому психотерапевту, с которым он общался. Его рассказы наводняли их сознание полузабытыми ужасами, когда-то увиденными или услышанными в детстве: теми, в нереальности которых они убеждали себя всю жизнь; теми, которые большинство людей благополучно переставали замечать после того, как достигали определенного возраста. Но вот появился мальчишка не старше одиннадцати, двенадцати, тринадцати лет, который почти убедил их, что эти невозможные воспоминания – правда.
С тех пор после сеансов с Юджином Соларом больше никто не мог спать в темноте.
Хефциба заметила Эстер, топтавшуюся у входа на склад, и с радостной улыбкой помахала ей, однако говорить или петь в ее присутствии прекратила. Раньше Эстер часто расстраивалась, что Хеф шепчется с Юджином, а не с ней. Что он, в отличие от нее, знает, как звучит ее голос