Побежденный. Барселона, 1714 - стр. 79
Стоило нам пересечь границу моей родной Каталонии, нашим глазам предстали деревья, украшенные трупами. Наша колонна медленно продвигалась мимо покачивавшихся на ветру тел. На развесистых деревьях можно было насчитать по пять, шесть или даже семь трупов, висевших на разных ветках – одни повыше, другие пониже. Их босыми ногами играл ветер. Почти все были мужчинами: молодыми, зрелыми или старыми, но на дубу, стоявшем одиноко на прогалине, я увидел женщину. Палачи не позаботились даже о том, чтобы связать ей руки за спиной. На земле под ее ногами сидели маленькая девочка и собака. Животное отчаянно скулило, задрав морду, и принюхивалось к воздуху с такой силой, что его ноздри сжимались и расслаблялись, точно кузнечные мехи. Меня эта сцена поразила вот чем: собака понимала, что женщина мертва, а девочка – нет.
Историки обычно ограничиваются описанием военных действий государственных армий. Но в том 1708 году война уже захлестнула Каталонию и тысячи каталонцев вступили в сражение, не будучи солдатами регулярных войск. Можно было бы называть такого бойца «доброволец», «партизан» или «горский стрелок», но мы говорили «микелет». И тут мне надо кое-что пояснить, иначе невозможно будет понять это явление.
Само слово «микелет» – это просто транскрипция каталанского слова, которое, скорее всего, восходит к имени святого Мигеля (по-каталански – Микеля). В день памяти этого святого землевладельцы нанимали работников на период жатвы. Жнецы, которым не удавалось заключить контракт, пытались найти еще какую-нибудь работу – например, шли служить в испанскую или французскую армию. Если, положим, французы затевали потасовку со своими протестантами на юге, вербовщики спешили рекрутировать каталонцев. Микелеты на дух не переносили обувь и униформу армии, в которой служили, и даже часто использовали свое собственное оружие. Командование французской и испанской армий считало их недисциплинированными горцами, полудикарями, столь же непредсказуемыми, сколь эгоистичными, но при этом воздавало должное их бойцовским качествам. Им не было равных в пешем бою, они отлично стреляли и вели партизанскую войну, умели рисковать, ведя борьбу на передовой и уничтожая вражеские части. «Les miquelets ont fait des merveilles»[53], – свидетельствовали французские офицеры. Поэтому вербовщики и старались набирать микелетов: они обходились вдвое дешевле, чем профессиональные солдаты, а толку от них было в два раза больше.
Беда заключалась в том, что некоторым из них слишком приходилась по вкусу такая жизнь, когда можно грабить и убивать и к тому же получать за это деньги. Тогда по окончании одного контракта они отправлялись бродить по горам и дорогам в ожидании следующего и тем временем перебивались налетами и грабежами. Жители Каталонии, по крайней мере городское ее население, их на дух не переносили, потому что считали микелетов преступниками.
В 1708 году войска Бурбонов впервые вступили на каталонскую землю. Как того и следовало ожидать, микелеты стали нападать на французов. До тех пор эта война их совершенно не волновала, но, увидев, какая опасность грозит их стране, они начали сражаться с захватчиками. Хотя формально эти отряды подчинялись командованию Альянса, на самом деле они действовали независимо от него. Как бы то ни было, они не носили форму, а потому бурбонские войска не считали нужным обращаться с ними как с настоящими солдатами вражеской армии, и эта война ознаменовалась невероятными проявлениями жестокости.