Побежденный. Барселона, 1714 - стр. 27
Послушайте: между полем, где я рыл траншею, и замком был сеновал. А теперь представьте себе Суви и Жанну на высоченном ложе из сухой соломы, раздетых: сначала один из них сверху, а потом другой.
И не о чем тут больше рассказывать.
Семья Вобана собиралась в полном составе в Базоше чрезвычайно редко. Как это ни странно, именно в эти дни я мог наслаждаться обществом маркиза. Под благовидным предлогом занятий с учеником Вобан мог на некоторое время избавиться от общества всех этих зануд, из которых он выносил только своего двоюродного брата Дюпюи-Вобана. Иногда они разрешали мне сопровождать их во время долгих прогулок.
Дюпюи-Вобан был одним из пяти лучших инженеров нашего времени. И если он и был незаслуженно забыт, то причиной тому родство с маркизом, который его, безусловно, затмевал. Это был исключительный человек, верный, скромный и порядочный, – как известно, эти добродетели не приносят людям земной славы. В конце воинской карьеры его тело украшали шрамы от шестнадцати ранений.
Я всегда был рад видеть Дюпюи-Вобана, который служил мне примером, вдохновлял меня и представлял собой некоторое промежуточное звено между великим маркизом и Марти-учеником. Несмотря на большую разницу в возрасте, Вобан говорил со своим двоюродным братом на равных. Присутствуя при их беседах, я чувствовал себя ребенком, мальчиком, растущим в обществе гениев. Точно так же, как младенцы поначалу не понимают, о чем говорят их родители, я тоже в первое время считал их инженерную терминологию зверской тарабарщиной. Но, немного преуспев в своих штудиях, я и сам стал принимать участие в их спорах. Самым большим подарком, сделанным мне за месяцы, проведенные в Базоше, стало замечание Дюпюи-Вобана во время одной из наших прогулок в полях. Он вдруг остановился и сказал маркизу:
– Боже мой, Себастьен! Надеюсь, ты не забыл включить в контракт обучения этого юноши наш пункт.
– Какой? – спросил я. – О чем вы говорите?
– Пункт, по которому тебе воспрещается принимать участие в осадах крепостей, если в рядах твоих противников находится Дюпюи.
Оба засмеялись, и я тоже. Неужели у меня когда-нибудь в жизни поднимется рука выстрелить в таких людей?
Как-то раз Дюпюи не смог приехать на очередное семейное сборище, потому что участвовал в осаде какой-то крепости в Германии. Вобан, вероятно, счел меня достаточно подготовленным и предложил мне пойти на прогулку с ним вдвоем.
– Ну и как? – спросил он меня. – Ваши штудии продвигаются успешно, кандидат Сувирия?
– Превосходно, monseigneur, – ответил я совершенно искренне. – Братья Дюкруа великолепные преподаватели. За несколько месяцев я узнал гораздо больше, чем за всю свою предшествующую жизнь…
– Но теперь последует «но», – предположил Вобан.
– Я вовсе не жалуюсь, – поспешил объяснить я и продолжил откровенничать: – Дело в том, что мне неясно практическое применение моих уроков латыни, немецкого или английского. И даже физика и землемерие кажутся мне материями достаточно далекими от инженерного дела. Monseigneur! Я часами с завязанными глазами должен при помощи одного лишь осязания определять типы песка или каменной породы, образцы которых кладут мне на ладонь. И пусть у меня уже почти открылись глаза на кончиках пальцев, мне не представляется возможным увидеть общую цель моего обучения…