Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века - стр. 47

– Анют, может, пойдём в мою комнату? Там просторнее.

– Пошли.

Они тихонько пробрались мимо родительской спальни и проскользнули в Сашину бывшую детскую, как её до сих пор называли. Комната была совсем небольшой, но уютной, с минимумом необходимой мебели: широкая кровать, софа напротив, шкаф, письменный стол, два стула и этажерка с книгами.

– Ой, как здесь хорошо! – воскликнула Аннушка и присела на софу. – Тащи сюда всё из кухни, будем здесь пировать!

Саша принёс вино и тарелки с едой, вновь наполнил бокалы.

– Пусть новый год принесёт нам счастье! – проговорил он. – Пусть рядом с нами будет тот человек, которого мы любим! Пусть всё в нашей жизни сложится…

– За такой тост не грех и полный бокал выпить, – расхрабрилась Анюта, но тут же добавила: – Хотя я уже и так… хороша.

– Ничего, ты у нас крепкая, – успокоил её Гагарин и тут же предложил: – А давай на брудершафт!

Аннушка взглянула на него с улыбкой и согласилась:

– Давай!

Они встали, завели одна за другую руки с бокалами и выпили. Саша взял у Анюты бокал, поставил вместе со своим на стол и приблизил своё лицо к её лицу. Теперь, когда они оказались так близко, отступать было некуда. Анюта подставила губы, и Саша осторожно коснулся их своими. Сначала робко, потом смелее он обнял девушку. Она подняла руки и закинула их ему за шею. Наконец губы их разъединились, но они продолжали стоять обнявшись. Затем, не говоря ни слова, снова поцеловались. Саша ласкал спину Анюты, аккуратно спускаясь ниже.

– Голова кружится, – отодвинулась девушка. – Здесь очень жарко!

Она сняла кофточку, оставшись в светлой блузке.

– Тебе хорошо? – тихо спросил Саша.

– Очень! – тихо ответила Анюта.

Они танцевали и целовались, целовались и танцевали, пока девушка, случайно взглянув на часы, не воскликнула:

– Сашка! Уже половина пятого! Пора спать.

Выпустив Анюту из объятий, Саша сразу объявил о том, что, видимо, решил заранее:

– Ты будешь спать здесь, в моей комнате, а я – в гостиной.

– Как же ты там устроишься? И где?

– Сдвину стулья, приставлю кресло и укроюсь пледом.

– Нет, так не пойдёт, я не согласна! Ворвалась в чужой дом, заняла чужую комнату да ещё заставляю хозяина спать на стульях в гостиной?! Ни за что! Ляжешь здесь на кровати, а я на софе. Найдётся чем укрыться?

– Ты девушка, моя гостья, я не могу позволить тебе спать на софе. Давай так: ты спишь на моей кровати, а я на софе. Договорились?

– Ладно уж, договорились! – засмеялась Аннушка. – Я сейчас пойду в ванную, а ты пока всё постели.

– Обожди, – Саша достал из шкафа полотенце и длинную байковую рубаху. – Вот, возьми, чтобы было во что переодеться.

Аннушка выскользнула за дверь и через десять минут вернулась в Сашиной рубашке, надетой на голое тело.

– Не смотри на меня, – она смущённо потянула вниз подол рубахи, стараясь прикрыть свои точёные ножки.

– Ладно, ладно, не смотрю. Выключай свет.

Долго ворочались в темноте, укладываясь. В комнату проникал свет уличного фонаря, создающий таинственный полумрак.

– Не спишь?

– Нет.

– Давай я тебе кое-что расскажу, – приподнялся на локте Саша.

– Рассказывай.

Саша начал какую-то интересную историю, потом спросил:

– Можно я сяду рядом?

– Можно.

Неслышной тенью юноша скользнул к кровати и уселся на краешек. Они уже играли с огнём, прекрасно понимая, чем это может закончиться, но не сопротивлялись. Игра постепенно захватывала, увлекала, она была древнее, естественнее и сильнее запретов, придуманных людьми.