Побеги древа Византийского. Книга первая. Глубинный разлом - стр. 30
Катя, бывшая в курсе всех бед подруги, быстро рассказала обо всём отцу и брату, внимательно следившим за Дашей из кареты. Михаил вопросительно посмотрел на отца, и тот, поняв сына без слов, кивнул.
– Разворачивай! Подъезжай! – крикнул Михаил кучеру.
Карета развернулась и подъехала к крыльцу. Из-за плеча отца Дашенька с ужасом видела, как понравившийся ей юноша приближается к ним, а вслед поспешает слуга. А она-то думала, что Катя с братом уже уехали, и сейчас готова была сгореть от стыда! «Боже, Боже, пусть разорвётся моё сердце, пусть я умру, только бы он не увидел меня в таком положении!» – лихорадочно молила она Господа, пряча заплаканное лицо.
– Дашенька, покорнейше прошу простить меня. Мой отец, Катя и я приглашаем вас с вашим батюшкой отужинать сегодня у нас.
Испуганно и непонимающе смотрела Даша на Михаила. Ей уже было всё равно, апатия и равнодушие, так часто сменяющие колоссальное нервное напряжение, сделали её безучастной.
– Дочка, мне кажется, можно принять предложение этого любезного молодого человека, – спас положение её слепой отец. И, повернувшись на голос Михаила, добавил: – Мы благодарим вас за доверие и доброту.
Михаил взял Дашу под руку и осторожно повёл к карете. За ними лакей и мальчишка-поводырь повели её отца.
После ужина, несмотря на приподнятое настроение, все отправились почивать. День выдался трудный, чувствовалась усталость. Катя увела подругу в свою комнату, а отцу Даши выделили отдельное помещение для гостей. Мальчишку отправили ночевать в лакейскую.
Устроившись спать рядом, как привыкли в дортуаре Смольного, девушки ещё долго беседовали, перебирая события столь важного в их жизни дня.
– Катюша, мне кажется, я влюбилась в твоего брата, – с каким-то отчаянием призналась подруге Даша, привыкшая доверять ей свои девичьи тайны.
– Это пройдёт, Дашутка! Ты же помнишь, как мы восторженно относились к любому представителю мужского пола, не важно, священник это, учитель или император. Вспомни, как мы дарили предмету своего детского обожания подарки на праздники, проходили «ритуальные» мучения, чтобы быть его «достойной»: вырезали ножиком или даже выкалывали булавкой инициалы «божества», ели в знак любви мыло или пили уксус, пробирались ночью в церковь и молились там за его благополучие. Бог мой, какие мы были глупышки!
– Да, Катюша, но эти наивные восторги давно позади, мы выросли. Здесь другое… Уже взрослое. Мишель необыкновенный! – со странной улыбкой произнесла Даша. И лишь спустя некоторое время опомнилась: – А как тебе Павел?
– Ничего, симпатичный, – скривилась Катя и зевнула. – Давай спать, уже так поздно.
Зная подругу, Даша поняла, что Катя не испытывает к Павлу того, в чём призналась она.
В июне воспитанники старшего специального класса Пажеского Его Императорского Величества корпуса сдали выпускные экзамены. По их результатам выпускник Михаил Комнин был отнесён к первому разряду. Это означало, что он будет выпущен корнетом в гвардейскую кавалерийскую часть. Павел был отнесён ко второму разряду, а значит, он также выпускался в гвардейскую или армейскую части. Напоследок выпускникам предстояло пройти военные учения в Красном Селе под Петербургом.
– Посмотри, как здорово! – проговорил Михаил, показывая рукою на расстилавшийся перед ними пейзаж.