Побег из ада, или 10 способов влюбить в себя Демона - стр. 11

Теперь я понимаю, в кого Герман такой ворчливый. Впрочем, бабушка будет похлеще него в плане ворчливости.

В отличие от своего внука, она не была чертом, а скорее всего человеком пожилого возраста, если выражаться мягко. А если передать образ более точно, то это уродливая старуха в непонятных лохмотьях, со спутанными седыми волосами, длинным горбатым носом, торчащими изо рта клыками и покрытым бородавками, морщинистым лицом зеленоватого оттенка. От нее исходил невероятно сильный запах плесени и сырой земли.

– Это и есть твой человек? – шаркающей походкой начинает приближаться ко мне, вытянув вперед костлявые грязные пальцы с длинными желтыми ногтями, прям как в фильме ужаса. Я замираю от страха. – Точно живая. – Убедилась она, после того, как больно схватила меня за щеки и потрепала их до красноты. – Тощая, как моя правая нога. Бледная, как поганка. Ну, и уродливы же люди, – вдруг сплюнула она в сторону, с гримасой отвращения на лице.

– Бабуль, надо вернуть человека обратно, пока стража Люцифера не добралась до нее. – Пропищал Герман с волнением, заметно побаиваясь свою бабулю.

Если Герман боится ее, то я-то уж подавно. Чувствую, без еще одной порции волшебного успокоительного мне не осилить разговор с этой злобной престарелой колдуньей.

На улице стало темнеть, будто невидимое глазу солнце стало уходить за горизонт.

Ночь в аду – это что-то ужасное и зловещее, тем более, когда вокруг тебя орудует банда нечисти. Но мне бояться нечего, ведь рядом со мной находится самый настоящий черт и его бабушка – злобная колдунья.

Герман снова развел огонь, унес вглубь пещеры свой котелок и треногу, после чего мы втроем разместились возле костра, и, словно в пионерском лагере, бабуля начала рассказывать ужасы перед сном:

– Что тебе известно о Люцифере?

– Он демон. – Отвечаю с волнением в голосе, будто нахожусь на экзамене.

Ведьма смотрит на меня, молчит, видимо ждет, что я продолжу. А мне и сказать-то больше нечего.

– Ну? – требовательно смотрит, так и не дождавшись от меня продолжения.

– Я больше ничего о нем не знаю. – Признаюсь, пожимая плечами.

Ведьма и Герман смотрят на меня удивленно.

– Вот безграмотное существо. – Сморщившись, пробубнила себе под нос ведьма. – И чему вас только на Земле учат?

– До того, как попасть сюда, я вообще не верила в существование ада. – Продолжаю шокировать нечисть своими признаниями. – А о Люцифере у нас говорят, как о вымышленном, не существовавшем в мире персонаже.

– Не дай Сатана услышать Люциферу твои слова. – Сплюнула ведьма в сторону, после чего с явным испугом на лице дотронулась до переднего зуба.

Смотрю на нее и не понимаю, что она делает.

И Герман проделал то же самое.

– Ритуальный жест, отгоняющий от нас гнева Сатаны. – Объяснил Герман, не дожидаясь, пока я сама спрошу об этом.

– А мы крестимся. – Я уже подняла руку ко лбу, хотела продемонстрировать им, как именно мы это делаем, как вдруг:

– Не смей! – заорала ведьма и словно ошпаренная отскочила от меня на метр. – Превращу в крысу и съем! – пригрозила она, вытянув вперед свой длинный, костлявый указательный палец.

Почему-то я ей верю. Опускаю руку.

– Не делай так больше. – Произнес Герман побелевшим рылом.

Теперь ясно, отчего его пятачок меняет цвет. При испуге или сильнейшем волнении он становится бледным.