Побег из ада, или 10 способов влюбить в себя Демона - стр. 10
– Из меня, наверное, выйдет красивая чертиха… Или чертовка? – вслух начинаю рассуждать я.
– Волшебной пыльцы что ль перебрала? – бесшумно вернулся в пещеру Герман. – Яга хочет взглянуть на тебя. У нее есть одна мыслишка, как вернуть тебя обратно на землю.
– А она точно хочет нам помочь? – спрашиваю я с сомнением. – Просто у нас, на земле, она представлена отрицательным, злобным и жестоким персонажем, никогда не помогающим людям.
– Скажи ей это – и тогда твои слова тут же осуществятся. – Фыркнул черт, таща за спиной мешок с чем-то живым внутри.
– Нет, спасибо. Я еще жить хочу.
– Хах, – рассмеялся он вдруг. – «Я еще жить хочу», – с издевкой повторил мои слова. – Ты в аду, позволь напомнить. С момента, как ты попала сюда, жизнь твоя уже остановилась.
– Как? – ахнула я от испуга. – Я умерла?!
– Не совсем. – Встав на четвереньки, произнес он, одновременно дуя в тлеющий костер, который никак не хотел загораться. – Что вообще такое жизнь? – поднимает на меня свои кругленькие, крошечные глазенки. – Вот ты сейчас разговариваешь со мной, чувствуешь запах дыма, тебе жарко и ты хочешь есть? – в ответ я киваю, он продолжил: – А как ты можешь все это чувствовать, когда ты умерла? Ты же в аду…
Очень забавно видеть черта, философствующего на тему «Жизнь в аду». Я так и не рискнула прервать его пламенную речь и признаться, что ни черта не поняла, что он только что наплел мне. Побочный эффект успокоительной пыльцы, я полагаю.
Продолжая философствовать о жизни и смерти, черт снова ушел вглубь пещеры и вернулся оттуда со специальной опорой-треногой, которую поставил поверх костра, предварительно подвесив на него свой котелок. Потом стал вытаскивать из мешка огромных, живых крыс и бросать их прямо в раскаленный котел.
Не передать словами, какой ужас и отвращение я испытала при виде процесса готовки ужина. А из-за запаха гари, исходящего из котелка и который впоследствии заполнил собой всю пещеру, Эдик стал проситься наружу.
Я закрыла рот ладонью, старалась как можно реже дышать. А Герман, напротив, с удовольствием вдыхал «аромат» своего ужина.
Может, я и была безумно сильно голодна полчаса назад, а сейчас мне расхотелось даже пить, не то чтобы есть.
Но, к моему удивлению, ради хотя бы вежливости и гостеприимства, Герман даже не предложил мне присесть с ним за его булыжный стол. Молча вывалил только что поджарившихся крыс в алюминиевую тарелку и, присев на камень, стал в обе щеки уплетать их.
Никакого воспитания и культуры.
А что я удивляюсь? Он же черт.
– Чего смотришь? – раздраженно спросил голодный зверек, поймав на себе мой взгляд.
Я сморщилась и отвернулась от черта, не желая видеть весь этот тошнотворный процесс принятия пищи.
Неужели здесь все питаются крысами? Если так, то меня ждет голодная смерть в аду, как бы это смешно не звучало.
– Чего развел вонь на всю округу? – вдруг со стороны выхода раздался чей-то скрипучий голос.
Мы с чертом синхронно поворачиваем головы в сторону голоса.
– Бабушка, ты уже пришла? – взвизгнул черт, чуть не подавившись аппетитным куском шерстяного деликатеса.
– Так это и есть Баба-Яга? – невольно вырывается у меня.
– Какая я, к лешему, тебе Баба-Яга? – проворчала женщина, еле-еле скребя до нас. – Черт ты невезучий, – обращается к своему внуку, – сказала же, не называть меня так. Насмотрелся человеческих сказок, дурень ты пустоголовый.