Победители вещей - стр. 35
Иван Ухин самодовольно кивал сыну. Бывший самогонный магнат – как отец троих сыновей и уже вышедшей замуж дочки – оказался в куда более выгодном положении, чем, допустим, тот же Витька Кузьмин. Подавляющее количество работы по хозяйству Иван возложил на плечи подрастающего поколения, оставив за собой право на общее руководство и изучение рынка сбыта в Меловой. Но больше всего времени Иван проводил в санатории. Его тамошний авторитет вырос и со временем истопник котельной стал кем-то вроде старосты или председателя неформального профсоюза, к мнению которого прислушивалась сама Василиса Петровна. Общественная должность Ивана Ухина не оспаривалась никем. Во-первых, Иван Ухин никогда не появлялся на территории санатория в нетрезвом виде, а, во-вторых, именно он мог в разумных пределах поддерживать дисциплину среди верхнемакушкинцев, не превратившись при этом в сторожевого, хозяйского пса.
На крыше холла-пристройки главного корпуса Василиса Петровна разбила небольшой, уютный садик. В редкие минуты отдыха она покидала свой кабинет, садилась в старомодное кресло-качалку и с высоты холла обозревала подвластные ей владения.
«Сытые боровички», как муравейник, копошились возле ее ног… Санаторий упорно полз в будущее. То тут, то там мелькали озабоченные лица верхнемакушкинцев.
Взгляд Василисы остановился на лицах двух селян… Они о чем-то горячо спорили. Слов не было слышно, но, судя по всему, речь шла о работе. В последнее время верхнемакушкинцы говорили только и исключительно о работе. Их доходы росли изо дня в день. Они росли так завлекающее быстро, что, допустим, покупка не то что нового компьютера для детишек, а новой машины, не представляла для них большой проблемы. Верхнемакушкинцы сильно изменились за последнее время. Они практически перестали улыбаться, но поскольку то, что происходило с ними, происходило исключительно со всеми селянами, перемены не были им видны. И только хозяйка «Сытых боровичков», с высоты холла могла, наблюдать за ними и анализировать происходящее.
Василиса Петровна задумалась… По ее красивому и спокойному лицу скользнула тень. Казалось бы, совсем не к месту молодая женщина вспомнила недавнюю сценку, увиденную ей в городском супермаркете. Рядом с кассиршей стоял полупьяный грузчик и весело, и беззлобно задирал покупателей:
– Граждане, покупайте конфеты, и ваши дети не будут раздеты. Дедушка, а вы почему пива не взяли?
– Жена ругаться будет, – добродушный дедушка в очереди поправил очки и смущенно улыбнулся.
– Не будет, если вы купите ей шоколадку. Порадуйте женщину.
Старичок невольно покосился в сторону стеллажа со сладким. Очередь тихо посмеивалась. Многие покупатели старались придумать ответы на беззлобные подначки веселого грузчика заранее. Это не составляло труда, поскольку его замечания имели отношение только к товару, но не к самим людям. Молоденькая кассирша давилась смехом вместе со всеми. Вскоре в отделе появилась суровая директорша. Услышав святотатственный смех во время священного таинства перехода денежных знаков из одного кармана в другой, директорша оскорбилась до глубины души, и веселый грузчик был с позором изгнан из отдела. Очередь мгновенно помрачнела. Люди с каменными лицами платили деньги и спешили на улицу…
Василиса Петровна откинулась на спинку кресла. Она закрыла глаза и мягко улыбнулась. Очередная мысль показалась ей довольно забавной. Молодая женщина думала долго, целых две минуты, и когда она снова открыла глаза, в них уже сверкали веселые искорки. Кресло-качалка скрипнула… Оно принялась энергично раскачиваться, словно в ней сидел любопытный ребенок, а не взрослый человек. И если бы верхнемакушкинцы не были столь сильно сосредоточенны на своих проблемах, они могли бы услышать, как звонко и заразительно умеет смеяться хозяйка «Сытых боровичков».