По острым камням - стр. 36

– Зная свое начальство, не стал обременять Сашку лишней информацией. В боях на сковородках она не специализируется. Она мастер художественного слова. Виртуоз. Хотя не гнушается и силовых приемов, как то кидание полотенцами, носками и тому подобным домашним скарбом, – Горюнов помялся: – Анатолий Сергеевич, раз уж я сегодня оседлал ваш лимузин, может, ваш Юра меня и в дом-два подкинет?

– Валяй, я в ближайшие часа два и не планирую домой. Сегодня здесь до двадцати одного пробуду. А там как пойдет. Теперь еще твою парижскую гастроль надо обставить. Затягивать с этим не станем. Вопрос двух-трех дней. Ты мне в Сирии больше нужен.

– Что это у тебя за кактусы? – на широком подоконнике стояло пять горшков с одинаково корявыми растениями. Петр, наклонив голову, их рассматривал. Колючки отражались в оконном стекле, превратившимся почти в зеркало, поскольку верхний свет в кабинете включен, а за окном темень. Отражалось и узкое смуглое бородатое лицо Горюнова.

– Это алоэ, – рассеянно отмахнулся Ермилов. Горюнов свалился на него внезапно, как всегда не вовремя. Работы много. При Петре свои вопросы по отделу ДВКР он решать не мог. То и дело выходил из кабинета пошептаться с кем-то из сотрудников в коридоре.

– Зачем тебе столько? Водку, что ли, гонишь?

– Ты в своем репертуаре, – вздохнул Ермилов, погладив себя по лысеющей голове, правда он всегда утверждал, что это просто высокий лоб. Он смущенно взглянул на друга серыми чистыми глазами. – Как ты умеешь сваливаться на голову невпопад.

– Мне говорили, что ты все глазоньки проглядел, – продолжал ерничать Петр. Он уже прошелся по кабинету, как ураган, полистал книги со стеллажей, осмотрел четки, висевшие на гвоздике, привезенные Ермиловым когда-то с Кипра, укололся о кактус, ощетинившийся цербером около компьютерного монитора, накурил, обнаружил желтый мячик для тенниса и ловко подкидывал и ловил его.

Ермилов покряхтел, поулыбался, продемонстрировав ямочку на одной щеке, и решил:

– Ладно, нам тут все равно поговорить не дадут. Сейчас я заму кое-что перепоручу. Посиди. – На выходе из кабинета Ермилов уже который раз запнулся о сумку Горюнова. – А ты дома-то был? Или…

– Или.

– Ты в теннис играешь?

– Ха! Хочешь приобщить? – Петр покосился на ракетки в чехле, стоящие за диваном у стены.

– Да ты ведь хилый, курильщик, – подначил Ермилов. – Ракетку в руках не удержишь…

Ермилов затащил Горюнова в спортивный клуб на теннис, даже одолжил ему ракетку и запасной комплект спортивной формы, в которой худощавый Петр утонул. Стоило Ермилову объяснить как играть, и Петр стал обыгрывать друга.

– Собака, ну у тебя и реакция! – досадовал Ермилов.

– В арабском мире «собака» это одно из самых грязных ругательств, – напомнил Горюнов. – Хотя ты же любя… Эй! Не кидайся! – Петр легко поймал летящий в него мяч и пошел к пластиковой скамье, стоящей сбоку от сетки. Выпил воды, чувствуя легкую усталость. День, кажется, мог растягиваться до бесконечности. В спортивный клуб они попали уже к девяти вечера.

Ермилов повесил полотенце на шею и потоптался около Петра, постучал мячиком о корт.

– Предателей, шпионишек ловишь? – забавлялся Горюнов, закинув ногу на ногу и выставив костлявое колено, как у кузнечика. – Воруют наши секреты, воруют. Уморили они тебя…