По острым камням - стр. 13
А во время передышки они выбрались наружу и побрели между развалин посеревшего от пыли и страха города. Шли с белым флагом на палке, с сумками и чемоданами, с тазом, словно он был самым ценным. Несли детей, скрыв свои лица как обычно никабами. Таких в Мосуле много, на них с подозрением никто не смотрел. Испуганный Касид подрастерял свою грозность, в пыльных спортивных штанах, в шлепках на босу ногу и футболке, безоружный, он не походил на командира в камуфляже, перетянутого портупеей, каким знала его Хатима.
Перышки он расправил в Эрбиле, куда они добрались не без помощи все того же турка, который усадил их в микроавтобус со всеми пожитками и вывез в новый дом. И там Касид уже снова покрикивал на женщин. А в тот же вечер у него появилось оружие. Автомат Калашникова все время стоял в изголовье его кровати.
– Я уже давно потеряла ориентиры, – пробормотала она. – Такое ощущение, что меня раскрутили на карусели. Крутили так долго, что не понятно не только где небо и земля, но и на каком я свете.
У Хатимы был такой отрешенный вид, что Разия с сожалением подумала, что все ее старания тщетны, если у девушки тихое помешательство.
– Ты же хочешь освободиться от Айны и этой, второй?..
– Захии, – неожиданно охотно подсказала Хатима.
В ее оживлении Разия углядела хороший знак. И начала поддавливать:
– У тебя есть выход. Лазейка из этой круговерти. Ты можешь не видеть ориентиры, но я бы тебя вывела, если бы ты поверила моим заверениям и выполняла бы шаг за шагом мои советы.
Разия нисколько не сочувствовала Хатиме. Она сама в жизни добивалась всего собственным усердием, упорством, мозгами и не выносила девочек-дурочек, побежавших за мужчиной, к тому же за эфемерным образом мужчины-праведника, что, по мнению Разии, парадокс. Побежала, сломя голову, стерев собственную личность, забыв о своих обязательствах, родителях, а то и о детях. Идеализм? Романтика? Нет, это просто махровая глупость. Полное отсутствие здравого смысла, притом удивительным образом преобразованное в теорию, которую дурочка не только для себя продумывает до мелочей, но и верит в нее свято и отстаивает с пеной у рта.
В итоге жизнь расставляет все по своим местам. Она учитель лучше, чем все родственники и друзья-доброжелатели, окружающие наивную особь. Жизнь – асфальтовый каток, бесполезно доказывать и пытаться переубедить. Все звонкие пустотелые слова, фанатичные теории, порожденные недостатками воспитания, одиночеством, ограниченностью мышления и отсутствием достаточных знаний для правильных выводов – все это сметает стремительным течением незыблемого миропорядка.
– Вопрос, что ты хочешь? Избавиться от подруг? Так мы отсадим тебя от них, если ты попросишь.
– Просто так вы ведь не станете это делать? – грустно усмехнулась Хатима. – Отправьте меня обратно в камеру.
– Тебя спросят твои подруги, – заметив нерешительность Хатимы, усилила давление Разия, – куда тебя вызывали, кто и о чем с тобой говорил? Что ты ответишь?
– Допустим, правду…
– Свойство психологии таково, что человек все ставит под сомнение. Что бы ты не сказала, тебе не поверят до конца. Вывернись ты хоть наизнанку. Они начнут допытываться дальше, копать глубже. А поскольку ты уже выложишь все до основания, что ты станешь отвечать на расспросы? Будешь твердить: «Я вам все сказала»? Это вызовет еще большие подозрения. Если начнешь повторять ту же историю, расскажешь ее непременно иначе. Это неизбежно для неподготовленного человека. Ты ведь не учила наизусть. Заметив противоречия и неточности, твои подруги, особенно ушлая Айна, за них зацепятся… К чему я все это? – Разия заметила погрустневшее лицо девушки. – Они тебя просто придушат. И надзиратели не успеют прийти на помощь. Да и не захотят, учитывая твое нежелание сотрудничать. Ты хочешь подохнуть в тюремной камере, с подушкой, заткнутой в рот?