По мотивам того, чего не было - стр. 13
«І вона стверджує, що пішла з депо за особистим бажанням – корова! Але ж я все знаю: виперли її звідти! Не схотіли терпіти таку „прекрасну працівницю“ – ні дня без запізнень та дурних історій! Налаштувала всіх проти себе своєю пикою, наглою поведінкою і цією пафосною усмішкою, от і погнали її!», – клокотало в голове у машинистки. Поверить в то, что Екатерина Михайловна по собственному желанию ушла из трамвайного депо для того, чтобы водить фуникулер, Людмила Петровна не могла и не хотела: водителями фуникулера не становятся, ими рождаются. Эта профессия для избранных и, по мнению Петровны, Екатерина Михайловна к таковым никоим образом не относилась.
«Їй нібито додому звідси ближче – вона в нас із Подолу! Теж мені центрова знайшлась! А народилася де? Я навіть назви вимовити не можу! К… к… к..? Красноперекопськ? Краснознаменськ? Красножопськ? Щось на „к“. Господи, ну як можна було так село назвати? Язик же ж зламати можна! Зі своїми правилами у чужий монастир не лізуть, курва! Приїхала сюди і думаєш, що всі перед тобою розступляться? Дадуть дорогу? Ну-ну, а як же! Хрін тобі, а не майбутнє в нашому депо!», – кипятилась Людмила Петровна, но стремительно надвигающаяся сводчатая арка и наполненный людьми перрон отвлекли ее от мрачных мыслей.
Размышления о сотруднице занимали голову машинистки почти все рабочее время с того дня, как Екатерина Михайловна оставила записку у оператора, в которой поздравила Петровну с отмечавшимися в тот день именинами. Эта переписка была великолепным способом ускорить нудное течение рабочего времени, а переживаемые во время общения эмоции заполняли пустоты, коими изобиловала одинокая жизнь Людмилы Петровны.
Появление новенькой взволновало всех сотрудников, а тот факт, что она была моложе остальных, лишь только поспособствовал пробуждению от вековой спячки этого геронтологического рая. Доселе тихий и сравнительно дружный коллектив развалился как карточный домик, разделившись на два лагеря: верхний и нижний. Верхний возглавила Людмила Петровна, которая, не жалея сил и времени, судачила за спиной у Екатерины Михайловны о ее недостатках и всецело отсутствующих достоинствах; нижний являлся территорией этой профурсетки, проживавшей якобы где-то на Подоле, в чем Людмила Петровна, откровенно говоря, здорово сомневалась.
Вагончик резко остановился, и полное тело Людмилы Петровны сотряслось. Уверенным движением руки она нажала на кнопку открытия дверей и выждав, пока все пассажиры уберутся из салона, внимательно оглядела все три яруса фуникулера на предмет забытых вещей и собирающихся отправиться в путешествие по второму кругу людей. Не выявив таковых, зато обнаружив бесхозно валяющиеся на полу пятьдесят копеек, которые мигом были отправлены в карман жилетки, она полностью удовлетворилась рейсом. «Ну що ж, подивимося, що вона понаписувала цього разу», – подумала женщина и размашистым шагом, переступая сразу через две ступеньки, направилась вверх к стеклянной будке оператора киевского фуникулера – пункт передачи посланий между двумя машинистами этого незамысловатого транспортного средства, которые вообще-то лицом к лицу никогда не встречались и виделись лишь в тот момент, когда квадратные синие вагончики миновали друг друга. Не встречались они потому, что когда одна была наверху, вторая – внизу. А может и потому, что не очень-то этого хотели.