По дороге в книжный - стр. 27

– Привет. – Егор усаживается рядом со мной. – Вы уже заказали?

Я не понимаю, о чем он спрашивает, но машинально отвечаю верно, хотя осознаю это только потом:

– Нет.

Сияя, будто и впрямь соскучилась по нему, Василиса тискает моего сына, а я вынуждена терпеть это, хотя и не знаю – ради чего? Понятно, что она видит в нем маленького Егора, которого действительно обожала, судя по его рассказам. Как она отреагирует, когда обнаружатся отличия? Какие? Какие… Пока я и сама их не нахожу, но не может же быть сын точной копией отца? Это противоестественно, в конце концов! Даже при поразительной похожести физических тел душа каждого человека индивидуальна, а ведь как раз она и является нашей сутью. Моей душе хочется верить, что в Мишкиной не взрастает склонность к предательству, которая открылась в его отце.

Сын смущается, поглядывает на меня с видом мученика, потом спохватывается, подвигает ей рисунок. Но тут его бабушка вытаскивает из сумки новенький графический планшет и вручает внуку:

– Вот на чем ты теперь будешь рисовать!

Я уже открываю рот, собираясь возразить, что мне нравится, когда Мишка рисует на листочках, но Василиса радостно сообщает:

– И деревья рубить не придется, чтобы изготовить для тебя альбом, дружок.

Перестав дышать, мой малыш смотрит на меня с ужасом – ему и в голову не приходило, что планета Земля может превратиться в пустыню из-за его любви к рисованию. Меня тянет выругаться вслух: с этого дня бабушка будет в глазах моего ребенка доброй волшебницей, спасающей природу. Да еще и подарок сам по себе классный, тут не поспоришь…

– Тогда берем нашу любимую?

– Любимую? – Это слово заставляет меня очнуться.

Егор отрывает взгляд от меню:

– Пиццу.

– А… Ну да. Давай.

– Мам? Ты что будешь?

Но Василиса лишь машет рукой, она занята внуком – включает планшет, показывает, как пользоваться стилусом. Мишка сосредоточенно выводит линии на экране, сопит, хмурит бровки. Мне не видно, что он пытается нарисовать, и это не дает покоя – я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть, но взгляд мой так и впивается в загорелую руку Василисы, сжавшую пальчики моего сына. Какого черта?!

– Спокойно, – с присвистом шепчет Егор, едва не касаясь волосами моего лица.

От родного запаха мутится в голове, но я не понимаю, чего мне больше хочется – прижаться к каштановым прядкам или оттолкнуть Егора, чтобы держался от меня подальше. А он продолжает нашептывать, как змей-искуситель:

– Она не обидит Мишку… Соскучилась очень. Весь день сегодня выносила мне мозг: почему я не назначил это свидание на утро.

– Это не свидание, – отвергаю я само слово.

– Ну встречу. Не велика разница.

– Велика.

Егор вздыхает и утыкается в меню:

– Ты что-нибудь хочешь, кроме пиццы?

Я хочу вырвать своего мальчика из цепких когтей этой самки белоголового орлана и увести его в нашу безопасную квартирку, где он сможет рисовать на чем захочет, не следуя моде. Но признаться в этом Егору я не могу, потому что по дороге в пиццерию уже намечтала наше книжное кафе, с Мишкиной подачи ставшее местом поклонения любимому коту. С каждым шагом оно все ярче светилось радостью, как сам Мышкин, когда смотрел на меня, сидя в луче солнца, стекающего из окна, и щуря зеленые глаза. Разве я смогу расстаться с этой веселой фантазией, которая уже ожила?

Я даже нашла в телефоне номер девчонки из нашего детдома, с которой мы ни разу не подрались, поэтому она точно ответит на звонок. Кто-то писал мне, что у Любы своя мастерская игрушек, только не знаю, шьет она их или вяжет? Впрочем, это не имеет значения, лишь бы она смогла соорудить большого кота, похожего на Мышкина, пусть встречает гостей у входа и удивляет тем, что мышей здесь нет и в помине! Зато есть книги, которые обязательно нужно прочитать, чтобы стать частью огромного мира, а не его довеском. Правда, мало кто согласится со мной в этом, даже из живущих по соседству… Кто в наши дни вообще читает книги, особенно бумажные? Мы – вымирающее племя, поклоняющееся Слову, скрывающему в себе множество смыслов, которые так интересно разгадывать. Разве можем мы повести за собой? Ведь для этого придется проникнуть в мир, скрывающийся под обложками, часто совершенно не соответствующими содержанию. Кому захочется так напрягаться?