По дорогам Империи - стр. 64
От воспоминаний о казни у Юра так сильно защемило сердце, что потемнело в глазах. Он застонал, прижав ладонью грудь, лицо исказила гримаса боли, как физической, так и моральной, и которая из них терзала яростней – не разобрать. Очень хотелось закричать во всё горло, но с губ сорвался лишь глухой стон. Юр кулем завалился набок.
Мурайка ткнула притихшего человека мордой в лицо, лизнув один раз, и бросилась к окну, ведущему в комнату детей. Высадив его мордой, хрипло заорала:
– Му-у-у-у-у!
Калин взлетел с кровати, как ошпаренный, и ничего не соображая, первым делом схватил нож, но получив от навки визуальную картинку, кинулся на улицу. У дверей он столкнулся с перепуганной матерью – Инала тоже проснулась от шума и поспешила узнать, в чём дело, только она на всех парах неслась в детскую и чуть не сшибла сына.
Что знал Калин о сердечных приступах? Да практически ничего кроме того, что человеку нужно немедленно дать свободный доступ к дыханию – убрать всё то, что мешает, и напоить таблетками, предназначенными специально для этого. Но нужных лекарств у него нет, зато они должны быть у Веды. Перевернув отца на спину, мальчик оголил грудь, приложил ухо – сердце бьётся, но прерывисто и с нарушением ритма. Бросился в хату за водой, спотыкаясь об половики… Попытался напоить отца, немного удалось. Кинулся обратно в помещение, снося по пути неудачно попавшийся под ноги табурет, в полумраке нащупал разделочную доску и, вынув из печи уголёк, едва различая, написал:
«Юру плохо с сердцем! Срочно! Помоги!».
Перевернув попутно ещё какую-то посуду, сломя голову вылетел во двор и заорал во всю глотку:
– Мурка! К Веде! Бегом!! – сунул доску в пасть навке и ломанулся открывать ей калитку.
Больше мальчик не знал, что делать, и бессильно взирал на распластанного отца, постоянно поглядывая в сторону улицы – время тянулось смолой…
Инала как встала столбам с распахнутыми в ужасе глазами, так в растерянности и стояла, сжимая своё лицо ладонями и бормоча одно и то же:
– Силы небесные, мамочки, Юрочка, что с тобой? Что с тобой…
Калин стянул с себя рубаху и принялся ею размахивать над лицом отца, нагоняя свежего воздуха, периодически смачивая его губы водой. Просто так, без действий он не мог сидеть и ждать.
Веда явилась босая, в ночной сорочке с накинутым поверх пуховым платком, но с корзиной со снадобьями, а следом прибежала и растрёпанная, запыхавшаяся Марьянка, приёмная дочка врачевательницы.
Своих детей Боги им с мужем не дали, а когда случился мор в округе, они взяли себе на воспитание сиротку. Прошло с тех пор много лет, девочке недавно исполнилось четырнадцать, и в этом году она прошла обряд взросления. Даже жених нашёлся ей, и Веда сильно переживала, что с семьи он с неудачной, что лучше бы и не находился такой вовсе, но Марьяна уже взрослая, и родители не в праве запретить дочери идти замуж за этого голодранца. Хотя засватал он девочку как Императрицу – шёлком. Вся деревня в тот вечер диву далась, а подружки дочкины слюной от зависти изошли, иные и ядом подавились. Дочь же, хоть и внешностью от местных сильно отличалась, но характером была послушна, работящая, а главное, что больше всего Веде нравилось, тяга у ребёнка была к врачеванию, и получалось у неё это дело очень хорошо. Вот и в этот раз она не осталась досыпать в тёплой постели, а побежала на помощь к человеку вместе с матерью.